"Иштван Галл. Первоапрельский дурак " - читать интересную книгу автора

В комнате стоит напряженная тишина. Словно бы оружие зарядили сразу
двумя пулями: одну дослали посредством затвора, по всем правилам, другую же
вогнали прямо в ствол. Такая ситуация может привести к взрыву.
Губернатор Бела здорово смахивает на Миклоша. Что ни говори - братья.
Оба - отпрыски шомфайской ветви Ради. От родной крови не отречешься.
Но Бела пониже и поплотнее. И возраст тут ни при чем, хотя мог бы
подпортить дело, - нет, Бела отлично сохранился, крепкий, сильный мужчина.
Но в плечах, поясе, бедрах он шире брата. Тот - прямой ствол, этот - крепкий
пень.
Голова у него точно такая же, как у господина Миклоша. Сильный
подбородок, широкие скулы, глубоко посаженные карие глаза. Но кончик носа
чуть провисает над густыми усами, скрывающими узкий рот. Уши более прижаты и
поросли волосками. Лицо выбрито, но все же заметно, что в щетине пробивается
седина. Шея под подбородком узловатая, под глазами мешки. Если бы голову
Миклоша вылепить поокруглее, так, чтобы резче обозначились черты лица,
получился бы господин Бела. Черновой вариант Ради.
Чего ему здесь надо? Пожалуй, следовало бы указать ему на дверь. Хорош,
явился - когда время упущено. Тут уж никакое братство, никакое родство не в
счет. Последнее слово - за Историей. А История проложила меж ними пропасть -
глубокую и непреодолимую. Такие мысли проносятся в голове у Миклоша, и он
смотрит поверх головы брата.
Бела меряет взглядом младшего брата, щурит глаза, и в узких щелочках
под веками исчезают кровяные прожилки, лишь карие зрачки язвительно
поблескивают.
- Гусь лапчатый, - неожиданно произносит он.
- Как? Что ты изволил сказать?.. - господин Миклош, словно не расслыша
обидных слов, переводит взгляд на брата, стараясь обдать его презрением с
головы до пят.
- Гусь лапчатый, - еще более внятно повторяет Бела. - Жив-здоров? Я
только в этом и хотел убедиться. А знаешь, ты совсем не изменился.
Миклош оскорбленно выпрямляется. "Кот драный", - проносится у него в
голове, но он не выговаривает вслух это обидное прозвище детских лет, иначе
этот еще подумает, будто ничего не изменилось, а меж тем он, Миклош, с ним и
разговаривать не желает, былого не воротишь, хотя сейчас-то он мог бы себе
позволить такое удовольствие и обозвать брата "драным котом", поскольку тот
не набросился бы на него с тумаками да и ему не пришлось бы бежать с жалобой
к матери, раскрасневшись от обиды, а затем выслушивать от старшего брата
издевательские насмешки за свое ябедничество лишь потому, что тот сильнее и
дает младшему в поддых, едва он вздумает пикнуть...
- Что вам угодно? - свысока бросает он, чувствуя, что затянувшееся
молчание делает его смешным и унижает его достоинство.
Он подчеркнуто обращается к брату на "вы", и Бела должен бы понять, что
его ставят на место.
Но Бела не понимает. Все шире ухмыляясь, разглядывает он Миклоша, а тот
никак не может взять в толк, откуда черпает свое превосходство этот наглец.
(Который как-никак, а его старший брат.)
- Влип ты, братец, - говорит Бела, и на его кошачьей физиономии (сейчас
она и в самом деле напоминает пакостную, шкодливую морду облезлого кота)
появляется выражение снисходительного сочувствия. - Слышишь? Плохи твои
дела!