"Иштван Галл. Первоапрельский дурак " - читать интересную книгу автора

По всей вероятности, между братьями начался бы важный разговор
относительно военных перспектив и общего положения в стране, но историческая
ситуация - о злой рок, тяготеющий над мадьярами! - решает воспрепятствовать
этому.
В кабинет вторгается Мили, за нею Анна, у обеих в руках серебряные
подносы, уставленные тонким фарфором: кофейными чашечками, чайниками,
блюдами под дамастовыми салфетками - и столовыми приборами в вензелях и
монограммах. Анна на заднем плане застенчиво улыбается, зато Мили, чувствуя
себя на высоте положения, ласково окидывает взглядом озабоченных господ.
- Посторонние удалились, - докладывает она. - Разрешите накрыть на
стол?
Раз братья остались вдвоем, рассуждает экономка, они наверняка
помирились. И слава богу - как нельзя кстати. Теперь остается лишь скрепить
примирение совместной трапезой.
Домочадцы всегда симпатизировали господину Беле, пожалуй, именно
оттого, что тот, сколько его помнили, был натурой непредсказуемой:
приветливый и в то же время высокомерный, утонченно-язвительный и
вульгарно-крикливый, любезный и придирчиво распоряжающийся. Он все мог себе
позволить, ведь, в конце концов, это его фамильное гнездо. (Господин Миклош
с молчаливым упорством за последний год вытеснил брата из этого гнезда, что
челядь и поставила бы ему в упрек, вздумай она вообще судить о поведении
своего барина.)
И вот сейчас Миклош в полном недоумении смотрит на вторгшихся женщин,
Бела же расстегивает шубу, потому что и впрямь пора подкрепиться. Прежде,
пока еще для него был открыт доступ в усадьбу, стоило ему прибыть сюда в эту
пору дня, и его всегда ожидал накрытый стол.
- А есть ли сливки к кофе? - озабоченно справляется он у Мили, и его
заинтересованность в данном случае равнозначна похвале.
Есть, есть, а как же, вне себя от блаженства часто кивает головой Мили,
и фарфоровый сервиз, подрагивая в такт на подносе, издает мелодичный звон.
Уж она-то, Мили, свое дело знает!
Наверное, и мед имеется, выспрашивает господин Бела доверительным
тоном, и домашнее масло, взбитое экономкой собственноручно? Ах, Мили, Мили,
что за хозяйка, золотые руки, да и только!
Морщинистое лицо экономки розовеет от счастья. Да как же не быть
маслу?! Она сдергивает салфетку, и из стеклянной масленки желтым шаром
выпирает масло все в кружевных рюшечках-оборочках: Мили перед подачей на
стол вилкой изукрасила его. (Господин Миклош сроду этого не замечает.) И
мед, конечно же, имеется, трех сортов: отливающий золотом процеженный
акациевый, коричневый лесной и необычного зеленоватого цвета, собранный
пчелами с цветущего клевера.
Ну а захоти он съесть чего-нибудь посущественнее? - придирчиво
допытывается господин Бела: от города до усадьбы не рукой подать,
проголодаться успеешь, пока сюда доберешься. Найдется ли перекусить?
И перекусить найдется, дорогой господин Белушка (вон до чего дошло - до
прежнего интимного обращения!): холодное жаркое с компотом или же грудинка,
застывшая в собственном жиру, с мелкими маринованными луковками.
Господин Бела сглатывает слюнки и причмокивает от наслаждения: узнаю
нашу прежнюю незаменимую Милике, что было бы без нее с этим домом, и вообще,
каково было бы без нее на свете! Ну а что бы она порекомендовала для