"Иштван Галл. Первоапрельский дурак " - читать интересную книгу автора

победу или смерть.
От едкого запаха нафталина, пропитавшего всю комнату, у Миклоша
кружится голова. Он - опять-таки собственноручно - распахивает окно.
Жадно вдыхает струящийся из окна свежий воздух и всматривается в
укрытые сумраком огромные деревья. Парк напоен весенним ароматом, повсюду
царят тишина и мирное спокойствие, ни малейший признак не напоминает о
надвигающейся роковой опасности. Природа бесстрастна в своем величии.
Оторвавшись от окна, господин Миклош гулкими шагами проходит в свой
кабинет. Усаживается за массивный письменный стол. Нет, так не годится. Он
встает перед столом, гордо выпрямившись во весь рост. Достойная поза
найдена!
Он вызывает звонком лакея и велит позвать к нему Анну. Барышне надо
немедленно собираться в дорогу: здесь, в усадьбе, становится небезопасно.
Нечего плакать, одергивает он ее. Лучше пусть отправляется в Шомфу, разыщет
адвоката Аготаи - он ведает всеми юридическими делами имения, - там она
будет в безопасности. Должен же кто-то пережить эту ночь, чтобы донести слух
о ней потомкам. И хватит тянуть, пора отправляться, да поживее... Он
позволяет себе единственный поцелуй на прощание.
Оставшись один, Миклош не в силах усидеть на месте, ноги сами несут его
куда-то, словно стремясь растоптать собственное нетерпение. Он решает еще
раз проверить, все ли готово, и обходит дом. Вдоль коридоров развешаны
портреты предков в натуральную величину. Губернаторы, бригадиры, епископы,
прославившие династию Ради. Перед некоторыми портретами он останавливается -
это его любимцы еще с детских времен: вон тот бородатый, к примеру, словно
выглядывает из пожухлой травы - до такой степени он весь зарос
желтовато-белесой щетиной; а этот как-то странно сжимает меч рукой, но рука
скорее напоминает звериную лапу, нежели человеческий орган, и теперь уж
никогда не дознаться, существовал ли сей физический ущерб в действительности
или же художник допустил промашку в работе; ну а чем плох этот алчный на вид
епископ, который так судорожно стискивает Библию, словно боится, что
священная книга раскроется, а вместе с этим вскроются и все содеянные им
грехи.
В замке полно лабиринтов и закоулков. Кое-где он одноэтажный, и
помещения там шестиметровой высоты, а в других местах вдруг появляются
лестницы, ведущие на второй этаж и выше. Дом много раз перестраивался, то
тут, то там прилепились к нему новые крылья, ответвления, флигеля.
Господин Миклош возвращается к себе в кабинет и приказывает зажечь все
лампы, пусть издали будет видно, что здесь готовы принять кого угодно.
Время медленно ползет час за часом.
Ожидание выматывает всю душу.
"Насколько легче было Зрини{10}, - думает господин Миклош, - тот сам
выбрал мгновение, когда ему было угодно схлестнуться с неприятелем!"

* * *

Наконец к полуночи в залитый ярким светом замок прибывает вестница из
города - Анна.
- Дядя Миклош!..
- Как вы здесь очутились, Анна? Ведь я же сказал, чтобы... И вы
решились прийти одна, к тому же ночью?