"Иштван Галл. Первоапрельский дурак " - читать интересную книгу автора

капитан со своими людьми и все дворовые - против него ополчились, ну, тут уж
Мухаи и почуял, что жареным запахло... Работайте, работайте, я вам больше
мешать не стану...
Свеча гаснет, и Миклош Ради с трудом поднимается от стола. Все тело его
сковано усталостью, голова гудит. Он понимает, что проиграл: здесь будет
осуществляться концепция Белы. Он подходит к окну, прижимается лбом к
холодному стеклу. Как больно лишиться Анны!.. Проигранная война - какое она
имеет значение? А вот утраченная любовь!..
Под окном во дворе словно бы промелькнуло что-то. Неужели коляска? Ну
конечно, коляска. Агоштон Циглени с семейством бежит на Запад и по пути
останавливается на минуту...
...Ему чудятся автомобили, кабриолеты и брички: здесь - его
высокопревосходительство Вильмош Штерчански, там - Пал Цегледи Киш с
семейством, а вот там баронесса Миньон Боман, Маца Самэк, Арманд Уграи, ба,
да тут собрался весь цвет общества - Додо Васильчин, генерал Околичани,
Кларисса, Маца и Лили Дерка за компанию с Пали Рачмани, граф Миклош Чаки,
князь Дёрдь Фештетич, княгиня Лихтенштейн, его превосходительство граф
Эстерхази, графы Алмаши и Сапари, Руди Влах, граф Роже Паллавичини, Люси
Байс, граф Каройи, и кого тут только нет, сплошная кавалькада экипажей,
нескончаемая вереница лиц...
И всех их встречает Бела. Все вьются вокруг Белы. Бела вездесущ. Ведь
Бела - человек с будущим.
Забыться и заснуть - к этому сводится сейчас вся концепция Миклоша
Ради.

* * *

Поутру, едва начинает светать, Фердинанд Горлопан подбирается к
усадьбе. Он вынужден явиться ни свет ни заря, поскольку вчера из-за
вызванного им шумного переполоха ему позабыли бросить кусок, и теперь его
мучит голод.
Он останавливается на своем обычном месте, у пролома в стене, и кричит
оттуда:
- Ру-усские иду-ут!
Никто из обитателей замка не слышит этих слов: после столь бурной ночи
людей сморил сон. Однако Дюла Торкош - солдат бдительный. Он
настораживается, а так как о Горлопане ему ничего не известно, он выходит во
двор. Предрассветный холодок окончательно пробуждает и его самого, и
задремавшее было в нем сознание собственного долга. Поэтому он не для виду,
а всерьез изучает обстановку и даже не ленится пробежать рысцой через парк к
провалу в стене.
И тут он видит, что те действительно идут. Вернее, проходят чуть
стороной, мимо проселка, по шоссе, в сторону Австрии. Ночью они достигли
Шомфы, а сейчас движутся вперед, следом за прорвавшимися клиньями. Танковые
части, колонны грузовиков, артиллерийские эшелоны. Впрочем, вид у них
мирный, как и положено в тылу, за линией фронта: дула орудий затянуты
чехлами, в кузовах грузовиков, привалившись друг к дружке, спят стрелки.
Торкош опрометью бежит обратно и поднимает на ноги весь дом. Вскоре по
двору взад-вперед снуют люди. Убедившись, что те действительно идут,
дворовые в испуге разбегаются.