"Марк Лазаревич Галлай. Авиаторы об авиации " - читать интересную книгу автора

Сент-Экзюпери?.. Или откуда тогда взялся "Маленький принц" - мудрая,
грустная, поэтичная сказка, в которой, однако, при всем желании трудно
обнаружить что-то специфически "летное"?
В "Земле людей" Сент-Экзюпери трижды (!), почти в одних и тех же
выражениях, повторяет: "Самолет - не цель. Он всего лишь орудие. Такое же
орудие, как и плуг". Через несколько десятков страниц снова: "Самолет не
цель - только средство". И наконец, довода мысль до конца: "Самолет -
оружие, которое прокладывает воздушные пути - приобщает человека к вечным
вопросам". К вечным вопросам!.. Вот для чего, оказывается, нужен был
писателю самолет!
В этих словах - ключ, в значительной степени объясняющий притягательную
силу авиации для Экзюпери, которого, вообще говоря, трудно было отнести к
числу людей, "рожденных летать", и каким был, например, его друг Гийоме -
крестьянский сын, с четырнадцати лет бредивший самолетом и ставший
впоследствии одним из выдающихся французских летчиков. Экзюпери несколько
раз в своей жизни бросает и вновь начинает летать: сначала - в поисках
подходящей, "обеспечивающей приличный заработок" профессии, второй раз -
стремясь к источнику новых впечатлений, необходимых ему как писателю
("Прежде чем писать, нужно жить", - говорит он в связи с этим), и, наконец,
в третий и последний раз - во время второй мировой войны - в благородном
стремлении внести свой личный вклад в борьбу с врагами Франции и всей
человеческой цивилизации.
Едва ли не все исследователи творчества и биографии Сент-Экзюпери не
обходят молчанием тот факт, что линейные пилоты, коллеги Экзюпери, принимали
его как летчика не совсем всерьез. Признавая за ним незаурядное личное
мужество, они все-таки считали пребывание писателя на летной работе
случайным, расценивали его как любителя, дилетанта и не слишком удивлялись
регулярно приключавшимся с ним авариям. Литературные критики наших дней
находят, что такое мнение летчиков было несправедливо.
Вряд ли есть смысл возвращаться к обсуждению этого вопроса. Какой ответ
на него ни дай, все равно - не летная деятельность Экзюпери сделала его в
памяти людей человеком по-настоящему замечательным.

* * *

Для понимания морального и гражданского облика нашего современника
одним из надежнейших пробных камней может послужить его отношение к войне. У
Экзюпери это отношение претерпело очень показательную трансформацию. Чуждый
какой бы то ни было воинственности, он был с юности убежденным
антимилитаристом. "Война - не настоящий подвиг, - пишет он. - Война - это
суррогат подвига. В основе подвига - богатство связей, которые он создает,
задачи, которые он ставит, свершения, к которым побуждает. Простая игра в
орла или решку еще не превратится в подвиг, даже если ставка в ней будет на
жизнь или смерть. Война - это не подвиг. Война - болезнь. Вроде тифа".
Казалось бы, в этих словах - четкая позиция пацифиста. Но, оказывается,
только в словах.
Как только начинается вторая мировая война, Экзюпери решительно меняет
точку зрения: "Нужно, чтобы то, за что умираешь, стоило самой смерти", -
говорит он. И не ограничивается декларациями, а предпринимает все возможные
шаги, использует все связи, лишь бы добиться назначения на летную боевую