"Марк Лазаревич Галлай. Испытано в небе" - читать интересную книгу автора

стеклом кабины!
До этого мне казалось, что так столкнуться с летящей птицей столь же
маловероятно, как, например, угодить под метеорит, падающий на Землю из
космического пространства.
Впоследствии я узнал, что вероятность первого все же гораздо больше и
что немало столкновений летящих самолетов с птицами закончились гораздо
печальнее, чем у меня.
Удаление птиц из районов аэропортов, где воздушное пространство,
естественно, насыщено летающими самолетами в наибольшей степени, стало одной
из существенных составляющих проблемы безопасности полетов. В печати по сей
день то и дело появляются сообщения о летных происшествиях, вызванных
столкновениями летательных аппаратов с птицами.
Так что мне с моим грачом не повезло, оказывается, не столь уж
решительно.
Новые события, в которых на испытательном аэродроме недостатка никогда
не ощущается, вскоре отодвинули грачиное происшествие на задний план. Его
подробности быстро стирались в памяти окружающих. И уже недели через две
кто-то из летчиков в разговоре бросил:
- Это было незадолго до того, как Марк столкнулся с вороной...
- Не с вороной, а с грачом, - поправили его, - никакой вороны там не
было!
Во тут кто-то из "метров" - не то Корзинщиков, не то Чернавский -
неопределенно заметил:
- Ну, одна-то ворона там, во всяком случае, была...
Я тогда не предал этой туманной реплике должного значения, так как не
видел оснований возвращаться к и без того, казалось бы, ясному делу. Не
повезло - и все тут!

***

Исключительно досадное невезение постигло однажды моего друга,
выдающегося советского летчика-испытателя, Героя Советского Союза Николая
Степановича Рыбко.
Он испытывал первый опытный Ту-16 - очень интересную, прогрессивную и
многообещающую машину, созданную коллективом, которым руководил А.Н.
Туполев. Кстати, именно эта машина послужила впоследствии основой для
разработки первого реактивного пассажирского самолета - широко известного у
нас и за рубежом Ту-104.
Размеры аэродрома, на котором проводились испытания, в то время не
оставляли новой скоростной машине особенных запасов при посадке: стоило на
ней, как говорят летчики, промазать - коснуться земли не в самом начале
полосы - или сделать это в нужном месте, но на повышенной скорости, и длины
летного поля могло не хватить. Поэтому Рыбко был вынужден каждый раз
буквально подкрадываться к аэродрому с высоко задранным носом, на наименьшей
допустимой скорости и притом как можно ниже, над самыми окружающими летное
поле препятствиями. Подкравшись таким образом, летчик перед самым началом
посадочной полосы энергично убирал газ, и самолет тут же приземлялся.
Конечно, для такого захода на посадку требовалась точная летная
интуиция и не менее точный расчет. Достаточно было чуть-чуть перехватить в
стремлении подходить к земле без всяких запасов высоты и скорости, и