"Франсиско Гальван. Изумруды Кортеса " - читать интересную книгу автора

милостей и даров. В доме не было ни одного креста, ни одного изображения
Богоматери с божественным Младенцем, из чего капитан заключил, что индеец
принял крещение только для вида - преступление во сто раз худшее, чем
открыто упорствовать в своем заблуждении, ибо лучше вовсе не знать имени
Господа, чем произносить его всуе.
Немолодая индеанка, которая была, видимо, старшей из жен Гаспара,
забежала вперед и, бросившись между Киньонесом и ложем, на котором лежал ее
муж, стала умолять пощадить бедного больного. Сняв с лежащего индейца
хлопковое одеяло, Киньонес увидел, что он был ранен в бедро, причем рана
загноилась и выглядела весьма скверно. Внимательно осмотрев ее, он сделал
вывод, что это пулевое ранение, и, значит, Гаспара ранили испанцы, поскольку
в этих краях ружья были только у них. Итак, Киньонес предъявил Гаспару
обвинение в том, что он напал на христиан, но тот ничего не ответил, потому
что был слишком слаб: постоянные кровотечения, которые случались по
нескольку раз в день, лишили его последних сил.
- Ну вот, друзья, перед нами, несомненно, один из тех, кто был ранен в
ночь исчезновения Кастильо, - с удовлетворением подытожил Киньонес, а затем
обратился к индейцу: - Я вижу, Гаспар, что ты вероломный обманщик, который
дважды предал своих друзей-христиан: во-первых, ты по ночам коварно
расставлял против них сети, а во-вторых, втайне ты продолжал поклоняться
дьяволу, несмотря на то что был окрещен и принят в лоно Святой
матери-церкви. За эти преступления ты заслуживаешь виселицы.
Индеец жестом дал понять, что не понимает слов Киньонеса, и бросил
взгляд на индеанку, как бы прося ее о помощи, но эта его хитрость была шита
белыми нитками, потому что капитан уже знал, что нечестивец расспрашивал
Хуана де Саламанку о Красавчике на чистейшем кастильском наречии.
- Оставь свои увертки, Гаспар, - сурово сказал Киньонес, доставая из
ножен свою шпагу. - Я знаю, что ты прекрасно понимаешь каждое мое слово.
- Да, это так, - отвечал индеец, увидев, что отпираться дальше
бесполезно, - но я вас ничуть не боюсь, потому что я уже на краю смерти -
моя рана, которая не перестает кровоточить, причиняет мне такие страдания,
что я буду только благодарен вам, если вы меня повесите и тем избавите от
мук.
Тогда Киньонес наклонился к индейцу, внимательно осмотрел его бедро,
прикоснулся к горячему лбу и заключил:
- От такой болезни, как твоя, не умирают. Надо только извлечь пулю и
как следует обработать и зашить рану.
- Неужели это правда? - Глаза индейца заблестели надеждой, когда он
услышал, что, быть может, удастся оттянуть тот момент, когда его душе
предстоит отправиться в долгое путешествие для встречи с теми омерзительными
идолами, которым он поклоняется и которые, как я уже неоднократно говорил,
по сути своей не кто иные, как демоны и бесы.
- Уж не думаешь ли ты, что я ошибаюсь? - ответил Киньонес, как всегда
неспешно и с расстановкой произнося слова. - Не думаешь ли ты, что христиане
плохо знают, как действует их оружие? Уверяю тебя, твою рану можно вылечить.
Впрочем, я сейчас прибегну к помощи волшебного устройства, которое я
захватил с собой, и ты увидишь, что мои слова подтвердятся.
Тут Киньонес порылся в своей котомке, которую он всегда носил на плече,
и бережно достал астролябию. Сделав вид, что смотрит на нее со страхом и
трепетом, он торжественно изрек: