"Лин Гамильтон. Мальтийская богиня ("Лара Макклинток" #2) " - читать интересную книгу автора

единственная занималась экономической стороной деятельности Галеа. Я поймала
себя на мысли, что Мэрилин Галеа вполне могла бы самостоятельно справиться с
подготовкой дома на Мальте, которая была поручена мне. Мысленно перебирая
всевозможные причины отстранения Мэрилин от проекта, я так и не остановилась
ни на одной.
- Изначально кабинет принадлежал моей матери, - продолжала Мэрилин. -
Она умерла, когда я была еще очень юной, но я помню ее. Мартин разрешил мне
оставить здесь все как есть. Вы же знаете, каковы архитекторы! - с
выражением добавила она. - Даже такая мелочь, как кусок мыла в ванной, - это
часть дизайна и, следовательно, не должна нарушать архитектурное единство.
Так что с его стороны - это большая уступка.
- Значит, этот дом принадлежал вашей семье, да?
- Да. Мы переехали сюда лет десять назад после смерти отца. Он
перевернулся бы в гробу, если бы увидел, что Мартин сотворил с домом. - Она
рассмеялась. - Но тогда это казалось делом само собой разумеющимся. Ведь
Мартин только вставал на ноги, и о строительстве нового дома не могло быть и
речи. Теперь, я думаю, нам обоим мил этот дом.
Во время беседы Мэрилин беспрестанно вертела в руках жемчужную нить,
которую, очевидно, носила постоянно, и я догадалась, что жемчуг достался ей
от матери и поэтому значил для нее очень многое.
Корали принесла нам кофе, и мы пустились в приятную болтовню. В жизни
случается так, что мы, отыскав в толпе родственного незнакомца, выкладываем
ему, а он вам всю подноготную. Едва познакомившись с Мэрилин, я чувствовала
себя в ее обществе уютно и по-домашнему. Она живо интересовалась моей жизнью
и засыпала вопросами. Я рассказала ей все о магазине, ей понравилось мое
смелое решение пойти в бизнес и осуществить давнишние замыслы.
Я поведала Мэрилин о знакомстве с Алексом Стюартом после переезда в
маленький домик в районе Кэббиджтаун и о том, как он опекал меня и как
сейчас, будучи на пенсии, приходит в магазин помогать нам просто так, от
чистого сердца. Я всегда поражалась, как в свои семьдесят он кружит по
сайтам Интернета, выуживая ту или иную ценную информацию, и, возможно,
сейчас, пока мы с ней делились прожитым, он доставал мне авиабилет до
Мальты.
Я рассказала ей о своих родителях, об отце, отставном дипломате, о
двухлетней связи с Лукасом, который, на мой взгляд, был милейшим человеком
на планете. Короче, я выложила все. Ну не совсем, конечно, все. Я не стала
ворошить последние дни своей семейной жизни, когда осознала, что пристрастие
Клайва к очень молоденьким женщинам и отвращение к честной работе были не
временным его заблуждением, а жизненным принципом.
В своем рассказе я подошла головокружительно близко к обсуждению
обаяния Мартина Галеа, явившегося одной из причин моего согласия отбыть на
Мальту. Но здравый смысл и такт возобладали во мне, когда я, смутившись,
почувствовала, что ступаю за грань дозволенного. Мне стыдно было думать, что
эта приземленная женщина, в чьей кухне я сидела, догадывалась обо всем.
Слабость женщин к Галеа была для него одним из способов достижения
поставленной цели. Более того, он, зная нелицеприятные подробности из
прошлого людей, от которых зависел, всегда мог воспользоваться этими
сведениями. Уверяю, нет ничего более омерзительного, чем шантаж, когда
сопоставляется число прошлых грехов с составленным кем-то списком нынешних
моральных обязательств.