"Лин Гамильтон. Этрусская химера ("Лара Макклинток" #6)" - читать интересную книгу автора

Глава первая

Рим

Когда за мной захлопнулась дверь, я вдруг поняла, что дорога в ад
вымощена не добрыми намерениями и даже не одиночными преступлениями, хотя
подобное, конечно, случается. Нет, дорога эта образована цепью
последовательных компромиссов, едва заметных прорех в ткани нравственности,
которые совместным своим действием, подобно тому, как капли воды точат
камень, со временем разрушают наше чувство добра и зла.
Мое путешествие в этот край началось с твари, которая не могла даже
существовать, не говоря уже о том, чтобы принять человеческий облик, и
человека, которого некоторые до сих пор объявляют вымышленной персоной.
Тварь звалась химерой, подобные ей чудовища гнездятся в нашем подсознании,
выныривая из него во время сна. Человека звали Кроуфорд Лейк.
Лейк принадлежал к числу тех людей, к которым, подобно прежним
президентам и голливудским легендам, непременно прилагается определение из
двух слов. В случае Лейка словами этими были затворник-миллиардер.
Истолкованием последнего термина я рекомендую заняться финансовым
аналитикам, недавно самозабвенно поглощавшим труп некогда могущественной
империи Лейка, представлявшей собой рыхлый, похожий на гидру конгломерат,
чьи щупальца пронизывали насквозь так называемую всемирную экономику. Тем не
менее я могу с полным правом рассуждать по поводу первого слова и уверяю
вас, что слово затворник не может описать этого человека даже наполовину.
В самом деле, когда я впервые появилась в его апартаментах в Риме,
Кроуфорда Лейка не видали на людях по меньшей мере пятнадцать лет.
Масс-медиа приходилось довольствоваться фотоснимками, раздобытыми - могу
поручиться - теми же самыми специалистами, которые охотились на бигфута и
лох-несское чудовище, а потому фиксировавшими лишь исчезающий вдали
зернистый силуэт, или же, если папарацци запрашивали за них слишком дорого,
воспроизводившими портрет Лейка с общей карточки его класса начальной школы.
Возможно, уже в те юные дни Лейк проявлял наклонность к секретности, однако
лохматая шевелюра, скрывавшая его глаза, вполне вероятно, являлась данью
моде шестидесятых годов. В то время я не представляла, что именно заставляет
его вести подобный образ жизни, но, кажется, решила, что человек настолько
богатый вправе вести себя настолько асоциально, насколько ему это угодно.
Тем не менее, с моей точки зрения, он заходил чересчур далеко.

* * *

- Конечно, это излишне, - сказала я своему сопровождающему,
предложившему мне обернуться, чтобы он мог завязать мне черный шарф на
глазах.
- Ну, что вы, - возразил он, улыбаясь, впрочем, не мне, а собственному
отражению в зеркале автомобиля. Это был привлекательный молодой человек,
отлично осознававший свои достоинства - идеальные зубы, смуглую кожу и
темные глаза, - одетый в мятый полотняный костюм, при золотой цепи на груди,
словом, один из тех молодых итальянцев, которые находят себя неотразимыми и
полагают, что все женщины мира должны разделять их точку зрения.
- В таком случае, - добавил он, закрывая тканью мои глаза, - то есть,