"Север Гансовский. Черный камень (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

ставит обувь, где она раньше была.
Все до такой степени бытово, все так лишено торжественности, которая
соответствовала бы моменту исторической встречи, что прямо оторопь берет.
Но так или иначе, продолжать соревнование мне уже не по силам. Махнул
рукой, вышел, стукнувшись о косяк, в свою комнату. Меня то жаром
охватывает, то бросает в холод. На подоконнике зеркальце. Взял - язык
обложен, вокруг носа и губ красноватая сыпь. К счастью, вспомнил, что
захватил с собой в запас прозрачный листок с таблеточками олететрина.
Отщипнул три штуки, проглатываю.
Сел на койку.
От соседа все время доносится шлепанье босых ног по полу и звук
растирания. В проеме двери мелькает то и дело его белая фигура. За
каких-нибудь полчаса он отрастил на ступнях безразмерные синие носочки, на
корпусе - хлопчатобумажную майку и зеленые шерстяные трусики. Все, что
возникает на нем, сразу же снимает, кладет на мои этюды, на хворост либо
вешает на один из заржавленных гвоздей в стене и без перерыва принимается
за что-нибудь новое. Бурое пятно на животе оказалось корочкой паспорта
(старого образца, до обмена). Этот документ пришелец выращивал постепенно,
отделяя листок за листком, которые, скрепленные у корешка, так и болтались
до времени возле пупа.
Но досмотреть процесс до конца я уже не мог. Силы исчерпаны,
сваливаюсь на постель в тяжелом, прерывистом, горячечном сне.
Так вот, представьте себе, началось наше совместное житье, длившееся
не более восьми дней. За этот срок, ни на минуту не покидая комнаты, ничем
не питаясь, представитель чужого разума взрастил из собственной плоти все
необходимое, чтобы на среднем бытовом уровне скромно включиться в земную
жизнь, и духовно подготовил себя к тому же самому. Это трудно поддается
объяснению, но по собственному почину он ни разу не прореагировал на мое
присутствие в домике. При нем я опасно заболел, при нем чуть не умер, но
этот тип даже взглядом на меня не повел, не подал стакана воды. А между
тем у него вполне хватало внимания на все другое. Глаза даже вечером и
ночью отлично видели нужный гвоздь в стене, руки прекрасно справлялись со
всем тем, что ему было необходимо. В этой связи мне приходит в голову, что
со стороны писателей-фантастов и ученых ошибочно сводить внеземной разум
только к четырем обязательным категориям: выше нашего, ниже, враждебный
или дружественный. Он, увы, может оказаться просто хамским разумом!
Но об этом я думал позже. В момент первого шока не до того было. Как
выяснилось, я перенес тогда жестокое воспаление легких, какой-то период
находился между жизнью и смертью, поэтому все происходившее осталось в
памяти только отрывками. Пожалуй, некоторую (но небольшую) часть того, что
я видел, можно отнести на счет галлюцинаций. Не уверен, например, что на
самом деле пришелец выдавил себе в рот тюбик кобальта зеленого и
позеленел, скорее я сам до конца использовал этот наиболее предпочитаемый
в моей тогдашней творческой палитре оттенок. Сомневаюсь также, что гость
небесных глубин действительно вырастил из себя проигрыватель <Аккорд>,
пластинку с концертом Эдиты Пьехи, с удовольствием прослушал знаменитую
певицу и затем врастил все обратно, растворив в организме. Сомневаюсь. Тут
какая-то странность. Почему именно Пьеха, а не Синявская, скажем,
исполнительница никак не меньшего дарования и женской прелести?.. Правда,
о вкусах не спорят. Что твердо, так это инопланетник, окончивший