"Север Гансовский. Побег (Повесть, фантастика) (репост полной версии)" - читать интересную книгу автора

выделяется на фоне глазного яблока, не заполняя его целиком, составляя
белую часть - иначе, чем у лошади или у собаки.
Все еще под крышей растений, в полумраке зеленой клетки. Но есть слабая
надежда.
Надрал большую кучу коры длинными полосками и сплел подобие рубахи. То
есть сперва получилась как бы узкая простыня. Раздвинул в середине дыру
для шеи, сложил пополам, проделся, перепоясался корой же. Теперь сзади
защищен хотя бы от самых мелких укусов. Во-вторых, подобрал большой мосол
- ребро крупного животного. Все-таки защита. Как будто бы двадцатый день.
Хмызник представляет собой неразбериху ужасающего множества
разнообразных растительных существ. Мхи, лишайники, псилофиты,
папоротники, хвощи, плауны, саговники, а вперемежку с ними и высшие:
сосна, пихта, буковые и березовые, ива, клен, вяз, магнолия, какие-то
травы, платан, глициния, фисташки, акация и еще сотни мне совсем
неизвестных - дня не хватит, чтобы в уме перечислить, что видишь только в
радиусе протянутой руки. Формы веток, рисунки коры неисчерпаемы. Листья
круглые, овальные, вытянутые, тонкие, почти просвечивают, и
листья-лепешки, крошечные, с тарелку и с дверь размером, шестиугольные,
резные, глянцевые, шерстистые, пупырчатые, дырчатые, мятые и ровные,
липкие, колючие, маслянистые, гнутые и скрученные. Шишки, спорангии,
сережки всех мыслимых видов. Кругом сыплются споры, летит пыльца. Все
плодится на глазах. Все борется за свет, душит окружающих, задыхается
само. Поэтому та же береза не созревает до полного дерева, а тонкими
извилистыми стволами напоминает скорее лиану. Оборот живой материи
чудовищно, по-сумасшедшему скор. Вряд ли что-нибудь существует здесь более
года-двух.
То же и в зверином царстве. Видел, как убегало нечто плоское, покрытое
ромбическим щитом, сея за собой вереницу желтых яиц. Сзади, гонясь, их
подбирало двуногое, из которого, в свою очередь, сыпались на ходу
светло-серые шарики, тут же расхватываемые. Голодуха среди изобилия,
суета, непрерывная драка. Невозможно поверить, что в этой панике может
когда-нибудь возникнуть и развиться человек.
Над хмызником, словно над поверхностью моря, возвышается только голова
Тирана. Да еще есть длинношеие тонкие животные с гусиным клювом. Остальные
же, малорослые, похоронены в жаркой, зловонной массе. Густая, плотная чаща
не позволяет увидеть что-нибудь издали, загодя, любая ситуация сваливается
неожиданно. Поэтому, нахватавшись лягушек, сразу залезаю туда, где
потемней, стараюсь спрятаться хотя бы от больших.
А ведь где-то совсем недалеко вулкан, пологие лавовые склоны, небо,
прохладный ветер.
Заметил, что Тиран ходит не один, а сопровождаемый свитой. Это была
третья или четвертая наша встреча. Он появился, задержал на мне долгий
взгляд и двинулся туда, где, возможно, видел свою жертву. А через миг,
возникая из чащи, исчезая в ней, в ту же сторону проследовало несколько
десятков всяких. Двуногие, четвероногие, горбатые, с прямой спиной и
проваленной, в чешуе или покрытые щитками. Крупные шагали впереди, мелкие
прыгали, переползали за ними. Тоже иерархия. Для самых больших я был бы
подходящей добычей, но каждый лишь таращил зенки и продолжал путь, как
если б взглядом Тирана на меня было наложено табу. Они пожирают остатки
его обеда: тонны живого мяса, которое еще бьется, ломая хмызник, когда