"Север Гансовский. Побег (Повесть, фантастика) (репост полной версии)" - читать интересную книгу автора

мокрое поле, где там и здесь рассеяны пятна луж с отраженными звездами.
Сделалось зыбко и неуверенно. Трагически маленьким ощутил себя перед лицом
какой-то гигантской катастрофы в природе. Предчувствуя несчастье, до утра
бродил взад-вперед, перескакивая через груды водорослей, через темные кучи
молча копошащихся моллюсков. С рассветом вода начала прибывать, как бы
выступая из почвы. Лужи объединились, превратились в озера. Резко
похолодало, будто что-то сломалось и в климате. Озера сошлись,
острова-отмели исчезали один за другим. И когда пришел день, Стван
оказался стоящим по щиколотку в безбрежном океане. Во все стороны было не
высмотреть ни клочка суши, и вода, теперь не теплая, поднималась. Провел
несколько страшных часов, не в силах справиться с дрожью, ожидая, что
дальше. Не позволил себе кричать только потому, что твердо определил: это
большой, исключительный прилив, вызванный тем, что Солнце и Луна
выстроились на одной линии с Землей и вдвоем тянут на себя земную воду.
Хотя и не каждодневный, но разумом постижимый феномен космического
порядка. Целых двести минут - он считал по пульсу - вода недвижно
держалась ему по шею, потом море все разом стало опускаться, отдавая
сантиметр за сантиметром. Холод ушел через сутки. Мириады морских лилий,
издохших медуз, губок и трилобитов усеяли пески. Поднятый и сметенный
наводнением планктон лег на водоросли и почву, смешался с ними. Ствану
пришлось подбирать себе новую пищу. Попробовал открывать маленькие
серебристые раковины, нашел их съедобными.
Теперь движение к тропическому поясу приобрело деловой смысл - уйти с
тех мест, где возможны наступления холода. Отоспавшийся за первые недели,
Стван стал совершать свой переход и ночью, ориентируясь по крутящемуся
театру звезд.
Досаждала щекотавшая шею борода - подпилил ее острым краем раковины.
Когда хотелось бани, растирал себя влажным песком - покрепче, чем самая
жесткая мочалка.
Началась заметная прибавка тепла, в безветренную погоду бывало уже
знойно. Морская живность делалась причудливее. Порой дно лагуны устилали
тела-тела, приходилось в обход, чтобы не ступать прямо по шевелящемуся.
Стван натыкался на области, где вода была почти полностью замещена
прозрачной кипящей кашей - гидры, червячки, крошечные водоросли, какие-то
бойкие личинки, просто клетки, пока не знающие, во что же им обратиться.
Все двигалось, пожирало друг дружку, оставляя новое и меняющееся,
вероятно, потомство. Видно было, что геологически скоро жизнь
выплеснется-таки на сушу. Не от чего-нибудь, а от того, что некуда
деваться. Огромная энергия - химическая, электрическая и еще бог знает
какая, была аккумулирована в таких бассейнах. Искупавшись там, Стван
пробегал целые километры, нарочно зацепляя песок босыми ногами,
разбрасывая его широкими веерами. Прыгал вверх и жалел, что нечем измерить
высоту. Три стихии - свет, влага, воздух - не задерживаясь, проходили
сквозь кожу, внедрялись ионами в красную плоть мускулов, слаженную
неразбериху внутренних органов, делали там свою оздоравливающую работу.
Накопившаяся сила требовала исхода. Стван мощно, весело бил кулаком в
земную твердь и знал, что хоть немного, но проваливает своим ударом эллипс
вращения планеты вокруг светила.
Временами он спрашивал себя, почему бы вообще не рассыпать людей в
разные секунды палеозоя - не преступников, а просто всех, уставших от