"Север Гансовский. Часть этого мира (Авт.сб. "Человек, который сделал Балтийское море")" - читать интересную книгу автора

она божественна. Ну а личность - никуда не денешься - внешний мир,
переработанный в образы. Правда, у каждого согласно генной специфике.
Наследственно. Поэтому Роланд и говорит: "У человека нет природы, у него
есть история". То есть ом подразумевает, что "я" - это постепенно,
исторически, день за днем развивающийся сгусток образов.
- Какой еще Роланд?
- Гильемо Роланд, перуанский философ.
- Ты и до философии дошел? - Лэх вдруг почувствовал озлобление против
Кисча. Сидит тут, устроился, инфляция ему хоть бы что. - Черт знает какой
умный стал! А я примерно тем же олухом и живу, что в школе был. Даже не
понять, с чего ты стал таким гениальным. Питание, что ли, особое?
- Питание тут ни при чем.
- А что "при чем"? Ты кончал свой физический, в самом конце плелся. И
потом в той первой фирме тебя едва терпели.
Хозяин встал, прошелся по комнате, отражаясь во всех зеркалах. На миг
появилась и тут же исчезла вторая голова.
- Понимаешь, если правду, я, собственно, и не совсем я. Не тот Сетера
Кисч, с которым ты в школе сидел.
- А кто?
- Пмоис.
- Пмоис?! - Лэх откинулся назад и едва не упал, потому что у круглого
табурета, на котором он сидел, не было спинки. - Ловко! Пересадка мозга,
да?
- Ага. Не могу сообразить, встречался ты когда-нибудь с ним, то есть со
мной, с Пмоисом... Кажется, встречался. По-моему, у этой Лин Лякомб, в ее
доме. Я, будучи еще Пмоисом, демонстрировал у них материализацию
Бетховена. Работал в концерне "Доступное искусство".
- Помню, - сказал Лэх. - Какие молодые мы были тогда! Во все верили. Я,
во всяком случае, верил. Кажется, тысяча лет с той поры минула. - Он
вздохнул. - Мы вместе с Чисоном приходили на материализацию. Пмоис был,
по-моему, такой плечистый мужчина, выдержанный. Значит, с ним я сейчас и
толкую? Но в теле Кисча.
- Примерно... Видишь ли, Сетера Кисч с грехом пополам окончил
физический. То есть четыре курса хорошо, даже блестяще, а на последних
скис. Стал ученым, но средним, без полета. Тянул лямку, но в фирме никто
не был от него в восторге, и у самого неудовлетворенность. Родители,
конечно, виноваты. Помнишь, какая в те годы мода - нет звания бакалавра,
значит, неудачник. Но у Кисча-то хватило честности перед собой признать,
что не туда попал. А тут мы случайно сошлись. Меня тогда кинуло в
портновское дело, работал в одном ателье закройщиком. И как раз является
Сетера Кисч, магистр, заказывать себе костюм. Снимаю мерку, он тоже
участвует, советует. Да так ловко у него получается - прирожденный
портной. Чувствую, человек оживает, когда у пего в руках ножницы или
булавка. Что ему просто тоскливо возвращаться в свою исследовательскую
лабораторию. А я, с другой стороны, электроникой очень интересовался.
Книги читал, схемы собирал. Однако образование только среднее,
незаконченное...
- Ну-ну, - сказал Лэх, - дальше.
- Так или иначе, стали мы с ним раздумывать. Ему переходить из
физиков-теоретиков в закройщики вроде бы позорно. Что родственники скажут,