"Север Гансовский. Инстинкт?" - читать интересную книгу автора

Она, к счастью, не замечала моего упорного взгляда. Вынула из карманчика
куртки маленькую тетрадку, карандашик, начала что-то писать, нахмурилась,
зачеркнула. Закусила карандаш, посидела, глядя в небо. Так было довольно
долго - записывала, перечеркивала.
Затем ее осенило. Быстрый ход карандашика, торопливо переворачиваемые
странички. Перечла все, чуть кивая в такт своему тексту, освобождено
вздохнула, откинулась на спинку скамьи.
Я встал, подошел.
- Здравствуйте. Скажите, это у вас стихи?.. Вы не позволите посмотреть?
И снова дальнейшее пошло не как у других. Правилом было, что если
обращаешься к иакату с вопросом, - пусть самым простым - он сначала
удивляется чуть ли не до испуга, затем начинает мучительно рыться в глубинах
своего сознания.
Девушка же сразу просто и открыто сказала:
- Конечно. Садитесь, пожалуйста.
Почерк был ясный. Я прочел то, что уместилось на трех маленьких
страничках, и воззрился на девушку в крайнем изумлении. Даже ее очарование
поблекло.
Потому что именно этот десяток строф видел вчера в газете.
Не то чтобы полностью разобрал, но кое-что понял и, во всяком случае,
твердо удержал в памяти весь вид этого творения - неодинаковой длины строки
были набраны в газете не так, как делается у нас, то есть ровной
вертикальной линией слева и ломаной, как уж получится, с правой стороны, а
образуя симметричную фигуру наподобие вазы. Начальную же строфу и две в
середине я просто сумел перевести. Стихотворение открывалось чем-то вроде
"Выходите по одному, подняв руки вверх!". Помнил, как удивился тогда,
полагая, что это больше подходит не лирике мирного времени, а, скажем, как
ультиматум осажденному гарнизону противника. Впоследствии, правда,
выяснилось, что правильный перевод: "Выйдем все, как один, голосовать за..."
Но это впоследствии, и вообще не в том была суть.
Глянул на девушку с чувством, какое может испытывать романтически
настроенный юноша, минуту назад с робким обожанием смотревший на возникшую
рядом красавицу, но разочаровавшийся, как только она открыла рот.
Однако все оказалось не так-то просто. Когда я, расстроенный, сказал
девушке, что видел эти стихи вчера в газете, она посмотрела на меня с
возмущением.
- Помилуйте! Я только что сочинила. При вас.
- Но я читал! Клянусь. Девушка подумала мгновенье.
- Знаете что, давайте вместе сходим в редакцию. Тут рядом. - Встала со
скамьи. - Можете ничего не спрашивать, просто посмотрите, как меня примут со
стихами. Это вас скорее убедит, чем мои возражения.
Тут был резон. Мое поколебавшееся восхищение ею в какой- то мере
восстановилось.
В редакции - заваленные гранками столы - навстречу нам поднялись
темноволосый крепыш с резкими движениями и высокий блондин.
- Наконец-то, Вьюра! Принесла?.. А то мы уже зашиваемся.
Девушка подала крепышу листки. Вскользь глянув на меня, он погрузился в
чтение.
- Так... Так... Ну что же, по-моему, очень хорошо, Даже править не надо.
Посмотри, Втв, - он обратился к блондину. - И сразу понесем главному.