"Инна Гарина. Книга без переплета " - читать интересную книгу автора

Охотник - или кто он там был - кивнул, закрутил крышку фляги, и та
растаяла у него в руках.
Из костра на Михаила Анатольевича безмолвно взирала огненная ящерица,
поднимаясь и опускаясь вместе с пламенем, словно качаясь на волнах. Овечкин
робко улыбнулся ей, и рот ящерицы немедленно растянулся в каком-то подобии
улыбки.
- Что за беда загнала тебя, человек, в самое сердце Муромских лесов в
такое глухое время? - спросил охотник. Тихий голос его прозвучал участливо,
но Михаил Анатольевич вздрогнул. Муромских лесов?
- Не знаю, - растерянно ответил он, моргая глазами. - Я не знаю, как я
сюда попал. А вы... кто вы такие?
- Мы? - охотник хмыкнул. - Мы - Стража. Это Пэк, - он повел рукою в
сторону костра, и ящерица комично поклонилась. - А меня зови просто Ловчим.
- Это саламандра? - с любопытством спросил Овечкин, глядя на Пэка.
- Разумеется. А я - призрак, если тебе интересно.
- А-а-а, - протянул Михаил Анатольевич с таким видом, словно уж теперь
ему все стало ясно. - А я - Овечкин. Библиотекарь.
И засмеялся. Сначала тихо, а потом все громче и громче. Может, это
подействовал коньяк, а может, просто начиналась истерика, но ему вдруг
показалось ужасно смешным, что в самом сердце Муромских лесов сидят себе
саламандра, призрак и библиотекарь. Он смеялся и никак не мог остановиться.
Недоумение, появившееся на лицах стражников, охранявших в этих дебрях
неведомо что, лишь усугубило его неуместное веселье. Лес отвечал гулким
эхом. Ловчий переглянулся с Пэком и вновь извлек из ниоткуда свою волшебную
флягу.
- Спасибо, не надо, - сквозь смех выговорил Михаил Анатольевич,
кое-как успокаиваясь. И страх почему-то покинул его совершенно, осталась
лишь легкая нервная дрожь где-то в глубине существа, как предчувствие и
предостережение. - Вы позволите мне посидеть с вами до утра? А то, боюсь, в
темноте мне не выйти из этих ваших лесов.
Он подавил снова грозящий прорваться смех и с надеждой взглянул на
Ловчего.
- Позволим, - вдруг подал голос Пэк, приближая к самой границе огня
свое точеное личико с горящими глазами. - Хоть всю жизнь!
Голосок у него оказался тонкий, но вполне человеческий, как у ребенка.
- Если тебе не надоест, конечно, - добавил он и ухмыльнулся. - У нас
тут бывает скучновато. Такие веселые путники, как ты, забредают редко. В
основном, шарахаются от нас, а то начинают ныть о своих несчастьях, полагая
разжалобить...
- Но, но, - предостерегающе сказал человек без лица. - Не распускай
язык. Наш гость забрел сюда случайно. Не хочешь ли ты, Овечкин, перекусить,
к примеру?
- Нет, - ответил Михаил Анатольевич и улыбнулся. Улыбка ему
удивительно шла, придавая его невыразительному лицу какое-то простодушное
обаяние. Только Овечкин этого не знал. - Я бы, пожалуй, все-таки выпил еще
глоточек.
Есть он и вправду не хотел, хотя нынче вечером усилиями домового
яичница, сжаренная им себе на ужин, так и осталась нетронутой. Вот
отдохнуть, поспать действительно не помешало бы... но ему вдруг стало жаль
расставаться с этим сном. Он внимательно следил за тем, как на ладони