"Инна Гарина. Книга без переплета " - читать интересную книгу автора

- Он меня очень напугал, - виновато сказал Овечкин в свое
оправдание. - Так напугал, что я убежал из дому и боюсь возвращаться.
Только не смейтесь надо мною, пожалуйста. Если б вы знали, что он мне
предложил... я... я и вовсе жалею, что родился на свет!
- Вот как!
- Да... и вас вот совсем не удивляет, что я перенесся сюда из
Таврического сада, а я чувствую, что схожу с ума... и все это...
Овечкин запутался и умолк. Ну, не в силах он был откровенничать, ни
одному живому существу на свете не мог он поведать о том, что пережил на
скамейке в Таврическом саду! Как говорить о себе такое? Отец Григорий тем
временем пристально смотрел на него, и он отвел глаза, чувствуя, как
кружится голова и как невозможность происходящего снова туманит его
сознание.
- Ты сказал Ловчему там, у костра, что не хочешь возвращаться к
себе, - заговорил вдруг отшельник, и Михаил Анатольевич вздрогнул. Откуда
он знает? - Ты убежал из дому и убежал от самого себя - так ты надеешься.
Но вот он ты передо мною, и душа твоя так же пуста, как и твой покинутый
дом. От себя не убежишь, сынок, это давно известно. Когда-нибудь ты должен
будешь вернуться в свой дом и наполнить его жизнью и светом, изгнав пустоту
и страх. Только так, и не иначе.
Захваченный врасплох очевидной осведомленностью отшельника о всех его
делах и мучительных переживаниях, Овечкин заерзал на табуретке.
- Я не могу...
- Но ты должен. Ты ведь понял, о чем я говорю?
- Да, но...
- Сейчас ты не в состоянии этого сделать, конечно. Твое бегство будет
продолжаться до тех пор, пока не наполнится твоя душа. Ты слишком долго
пытался отгородиться от жизни, и потому теперь она обрушится на тебя всей
своей полнотой и тяжестью. И тебе нелегко придется - не только с
непривычки, но и потому, что на твою долю выпадет действительно слишком
много. Может быть, ты и не выдержишь. Но тебе некуда деваться. Если
выдержишь - станешь человеком. Не выдержишь - жизнь продолжится в другом
месте, в другое время. Но этот урок ты усвоить должен, и ты усвоишь его, не
в этой жизни, так в следующей.
Михаил Анатольевич уже больше ничему не удивлялся. Как ни странно, но
он прекрасно понимал, о чем говорит отшельник. Как будто он и сам уже знал
все это, знал с той самой минуты, когда увидел серебряную луну в светлых
небесах над спящим садом, или, может быть... он забыл, в какой именно
момент своих ночных похождений ощутил вдруг близкую полноту жизни, пугающую
и прекрасную, как гигантский морской вал, нависший над головою, сверкающий
в солнечных лучах и готовый обрушиться и погрести его под собою. И сейчас,
когда Овечкин услышал слова отшельника, воскресившие в его памяти это
мгновение, волосы шевельнулись у него на затылке от восторга... и страха.
Ибо сразу же вслед за тем он явственно осознал, что быть ему
погребенным под всею этой красотою безвозвратно. Куда ему, маленькому
слабому человечку, трусливому и беспомощному...
- Я точно не выживу, - с горечью сказал он.
Отец Григорий задумчиво покачал головой.
- Как знать! Ты многого не ведаешь о себе, как и всякий другой
человек. Знаешь ли ты, например, что заставило тебя прятаться от жизни