"Инна Гарина. Книга без переплета " - читать интересную книгу автора

нервного расстройства у него имелись: усталость и переживания, связанные с
похоронами матери, вполне могли породить какое-нибудь неприятное видение. И
остановившись на этом предположении за неимением другого, Михаил
Анатольевич принялся, как мог, себя успокаивать. Он напьется на ночь брому.
Он попросит на работе отпуск на несколько дней, чтобы привести нервы в
порядок. Он...
И тут в памяти его всплыла сцена недавнего столкновения с прохожим.
Михаил Анатольевич вдруг отчетливо, как со стороны, услышал свой
собственный голос, бормочущий извинения. И снова похолодел. Он не заикался.
Совсем. Дефект речи, преследовавший его с самого детства, исчез.
И тогда он понял, что не сможет вернуться сегодня домой. Ни за что.
Возможно, домовой и был всего лишь галлюцинацией. Но галлюцинация эта
оказалась способной вылечить его от заикания. А раз так, то она, вероятно,
действительно могла увести его за собою неведомо куда и превратить неведомо
во что. Михаил Анатольевич не видел в данном случае никакой разницы между
объективной реальностью и сумасшествием. Его затрясло от страха, и ноги
сами понесли его дальше, прочь от родного дома. Пока он еще все-таки был
человеком...
Он не очень понимал, куда идет, и когда к нему опять вернулась
способность соображать, Овечкин обнаружил себя в Таврическом саду. Он узнал
пруд и дворец, но даже не удивился, как сюда попал. Ему было не до того. До
него постепенно начала доходить вся безнадежность положения, в котором он
очутился. Вернуться домой он не мог. На дворе была ночь. Он выбежал из дому
без копейки денег, без документов, в костюме, совершенно непригодном для
выхода на работу и неприличном даже для пребывания на улице. Он не
захлопнул за собой дверь, убегая. Квартира, стало быть, стоит открытая -
заходи кто хочешь, бери что хочешь.
Михаил Анатольевич находился в полной растерянности. Привыкнув за
тридцать пять лет своей жизни во всем полагаться на маму, он вдруг оказался
лицом к лицу с необходимостью предпринять какое-то действие. И действие,
прямо скажем, неординарное. Не мог же он в самом деле вломиться сейчас,
среди ночи, к кому-нибудь из немногочисленных своих или маминых знакомых и
заявить, что вот, мол, немножко сошел с ума и поэтому просит заглянуть к
нему домой и посмотреть, сидит ли еще там дедушка в красном халате. Бред
какой-то...
Увидев в стороне от дорожки скамейку, утопавшую в сиреневых кустах,
Михаил Анатольевич машинально направился к ней, присел на краешек и
уставился прямо перед собой невидящим взглядом. Что же делать? Может, он и
вправду сошел с ума? В таком случае, надо обратиться к врачу. Но опять же -
какие врачи среди ночи? И за что ему такое несчастье?
Против воли Овечкин начал припоминать подробности галлюцинации. Снова
увидел он перед собою поросшее серой шерстью лицо деда и услышал его
хриплый голос. Как домовой его обозвал? Насекомым?.. Почему это он,
Овечкин, насекомое? И даже хуже? Непонятно. Он жил себе, никого не трогал.
Ну, может быть, конечно, выдающихся поступков не совершал, так ведь не
всякому и дано. Зато и не вредил никому... "Никто тебя не хватится! -
вспомнил он вдруг дедовы слова. - Никто и не заметит!"
И совсем расстроился. А ведь и правда. Так оно и есть. Вот он сидит
здесь, одинокий, и никто не пожалеет о нем, если случится ему завтра
исчезнуть из числа живущих... Сознавать это было чертовски неприятно, и