"Роже Мартен дю Гар. Семья Тибо (Том 2)" - читать интересную книгу автора

вверх, снова опустился и, наконец, застыл окончательно, будто попался в
западню. День клонился к закату. Открыв наконец глаза, г-н Тибо перехватил в
полумраке взгляд Шаля, прикованный к его лицу.
Взгляд этот, как удар, вывел больного из оцепенения. Уже давно г-н Тибо
решил, что прямой его долг обеспечить будущее своего секретаря, и указал в
своих посмертных распоряжениях точную сумму, отказанную Шалю. Но до вскрытия
завещания заинтересованное лицо не должно ни о чем подозревать - вот что
важно. Г-н Тибо полагал, что досконально изучил человеческую натуру, и не
доверял никому. Он считал, что, если Шаль проведает об этом пункте
завещания, он, того и гляди, станет работать спустя рукава; а ведь г-н Тибо
льстил себя мыслью, что вознаграждает как раз пунктуального исполнителя.
- Думаю, что я вас понял, господин Шаль, - кротко произнес он.
Щеки Шаля зарделись, и он отвел глаза.
Господин Тибо заговорил не сразу, он размышлял:
- Но, - как бы выразиться попонятнее? - не будет ли большим проявлением
мужества отказать в такой просьбе, как ваша, во имя твердых принципов, чем
уступить, будучи застигнутым врасплох, в минуту ослепления, из-за ложно
понимаемого милосердия... по слабости, в конце концов.
Шаль кивками головы подтверждал правоту этих слов. Ораторские приемы
г-на Тибо всегда действовали на Шаля, он так давно привык воспринимать
соображения патрона, как свои собственные, что и сейчас сдался без спора.
Только потом он сообразил, что, одобряя речи г-на Тибо, он тем самым обрек
на неудачу свой демарш. Но Шаль тут же смирился с этой мыслью Привык
смиряться. Разве в своих молитвах не обращался он к всевышнему с весьма
законными просьбами, но и они тоже ни разу не были удовлетворены? Однако не
роптал же он из-за этого на провидение. Г-н Тибо в его глазах обладал точно
такой же высшей, недоступной простому смертному мудростью, и он склонился
перед ней раз и навсегда.
В своей решимости одобрять и молчать он даже собрался надеть протезы. И
сунул руку в карман. Лицо его побагровело. Челюстей в кармане не оказалось.
- Надеюсь, вы согласитесь со мной, господин Шаль, - не повышая голоса,
продолжал больной, - что вы по доброй воле стали жертвой шантажа, вручив
свою лепту, накопленную неустанными трудами, в распоряжение убежища для
престарелых... светского и весьма подозрительного во всех отношениях. А ведь
мы легко могли бы вам подыскать какую-нибудь приходскую богадельню, где
человека содержат бесплатно, конечно, при условии, если у него нет средств и
ему покровительствует лицо уважаемое... И если я отведу вам в своем
завещании то место, на которое вы, видимо, рассчитываете, кто поручится,
что, когда меня не станет, вы не попадете в сети какого-нибудь пройдохи и он
не оберет вас до последнего моего сантима?!
Господин Шаль уже не слушал. Он вдруг вспомнил, что вынимал платок:
значит, протезы упали на ковер. Он представил себе в чужих руках этот
интимнейший предмет, возможно, даже не слишком благоуханный,
разоблачительный... Вытянув шею, он таращил глаза, шарил взглядом под
столами и стульями и даже припрыгивал на месте, как вспугнутая птица.
Господин Тибо заметил его маневры, и на сей раз его разобрала жалость.
"А не увеличить ли ему сумму?" - подумал он.
Решив рассеять тревогу секретаря, он добродушно продолжал:
- Да, впрочем, господин Шаль, не впадаем ли мы в ошибку, смешивая порой
бедность с нуждой? Конечно, нужда вещь опасная, она плохой советчик. Но