"Роже Мартен дю Гар. Семья Тибо (Том 3)" - читать интересную книгу автора

основываясь на сведениях из надежного источника, что всеобщая мобилизация в
Австрии фактически решена, что завтра она будет объявлена и проведена в
течение трех дней.
- У нас, - сказал Мурлан, - офицеры и солдаты, находящиеся в отпуске,
железнодорожники и почтовые служащие-отпускники вызваны по телеграфу к месту
службы... А сам Пуанкаре подает пример: он возвращается, не заходя в порты,
и в среду будет в Дюнкерке.
- Кстати, о вашем Пуанкаре... - сказал Миланов. И он повторил
многозначительный анекдот, передававшийся из уст в уста в Вене: 21 июля на
приеме дипломатического корпуса в Зимнем дворце президент республики будто
бы бросил своим резким голосом австрийскому послу фразу, вызвавшую сенсацию:
"Сербия имеет пламенных друзей в лице русского народа, господин посол. А у
России есть союзница - Франция!"
- Все та же политика устрашения! - пробормотал Жак, подумав о Штудлере.
Миланов предложил отправиться в "Прогресс" и подождать там начала
демонстрации. Но Мурлан отказался.
- Довольно болтовни на сегодня, - буркнул он хмурым тоном.
- У меня есть к вам просьба, - сказал ему Жак, когда Миланов попрощался
с ними. - Я оставил у себя в комнате, на улице Жур, перевязанный бечевкой
пакет с моими личными бумагами. Если на этих днях со мной что-нибудь
случится, не возьметесь ли вы переправить его Мейнестрелю в Женеву?
Он улыбнулся, не давая никаких дальнейших объяснений. Мурлан несколько
секунд пристально смотрел на него. Но он не задал ни одного вопроса и только
кивнул головой в знак согласия. Когда они расставались, он на миг задержал
руку Жака в своей.
- Желаю успеха... - сказал он. (И на этот раз не прибавил:
"мальчуган".)

Жак вернулся в редакцию. До свидания, которое он назначил Женни,
оставалось только полчаса.
Из кабинета Жореса выходила группа социалистов, среди которых он узнал
Кадье, Компер-Мореля{62}, Вайяна, Самба{62}. Потом он увидел, как они зашли
к Галло. Он повернулся и постучал в дверь Стефани; тот был один и стоял,
склонясь над столом, заваленным иностранными газетами.
Стефани был высокий и худой, со впалой грудью и острыми плечами. Его
длинное лицо, обрамленное черными волосами, все время дергалось, что делало
его похожим на бесноватого. Этот человек отличался всепожирающей активностью
южанина (он был родом из Авиньона). Окончив университет со званием
преподавателя истории, он несколько лет был учителем в провинции, прежде чем
посвятил себя политической борьбе; те, кто у него учился, не забыли о нем.
Жюль Гед устроил его в "Юманите". Жорес, человек могучего здоровья,
сторонился болезненных людей; он ценил Стефани, не питая к нему особой
симпатии. Все же он предоставил ему руководящий пост в газете и поручал
трудные дела.
В этот день для связи с социалистической фракцией парламента и
административной комиссией партии он выбрал именно его. Жорес старался
добиться официального протеста со стороны социалистов - членов парламента
против какого бы то ни было вооруженного вмешательства России; он все
настойчивее требовал на Кэ-д'Орсе, чтобы Париж отказался от совместного с
Петербургом выступления и сохранил полную свободу действий, что позволило бы