"Роже Мартен дю Гар. Семья Тибо (Том 3)" - читать интересную книгу автора

в котором она казалась еще стройней. В манере одеваться, как и вообще во
всем своем поведении, она никогда не руководствовалась желанием нравиться.
Ей было важно только свое собственное одобрение (она была слишком горда,
чтобы заботиться о мнении других людей, и к тому же слишком скромна, чтобы
думать, будто кому-нибудь придет в голову выражать о ней какое-либо мнение).
Она любила одежду строгого покроя, отвечающую чисто практическим целям.
Правда, она выглядела элегантной, но элегантность ее была немного сухой и
суровой, заключалась главным образом в простоте и врожденной изысканности.
Когда он подошел к ней, она вздрогнула и с улыбкой приблизилась к нему.
Теперь она улыбалась без особых усилий, или, говоря точнее, уголки ее рта
начинали как-то неуверенно дрожать, а в глубине светлых глаз зажигался
слабый огонек - и Жак ловил его на лету, что каждый раз наполняло его сердце
блаженством.
Он начал с того, что поддразнил ее:
- Когда вы улыбаетесь, у вас такой вид, будто вы подаете милостыню.
- Разве?
Она не смогла не почувствовать себя слегка уязвленной и тотчас же
сказала себе, что он прав, даже начала было преувеличивать: "Это верно, у
меня какое-то застывшее, жесткое лицо..." Но ей всегда было неприятно
говорить о себе.
- Положение все ухудшается, - промолвил он вдруг со вздохом. - Каждое
правительство упорствует и угрожает... Все точно стараются проявить как
можно больше нетерпимости.
Как только Жак подошел, она сразу же заметила его усталый, озабоченный
вид. Она вопросительно взглянула на него, ожидая дальнейших объяснений. Но
он упрямо тряхнул головой:
- Нет, нет... Не надо об этом говорить... К чему? Довольно... Лучше
помогите мне забыть обо всем на время этого часового антракта... Давайте
пообедаем где-нибудь поблизости, чтобы не терять времени... Я не завтракал,
и мне ужасно хочется есть... Пойдемте, - сказал он, увлекая ее за собой.
Она последовала за ним. "Если бы мама, если бы Даниэль нас видели!" -
подумала она.
Эта совместная затея давала их близости, о которой никто еще не знал,
некое материальное подтверждение, и оно смущало ее, как провинившуюся
девочку.
- Почему бы не здесь? - сказал он, показав ей на углу двух улиц
довольно убогого вида ресторанчик; через его широко раскрытые двери с
тротуара видны были несколько столиков, накрытых белыми скатертями. - Тут
нам ничто не помешает. Как вы думаете?
Они перешли улицу и вошли в небольшой зал, чистенький и совершенно
пустой. В глубине через застекленную дверь кухни виднелись спины двух
женщин, сидящих за столом под зажженной висячей лампой. Ни одна из них не
обернулась.
Жак усталым движением бросил шляпу на диванчик и прошел в глубь
помещения, чтобы привлечь внимание содержательниц ресторана. С минуту он
стоя терпеливо ждал. Женни подняла на него глаза; и внезапно это лицо,
словно постаревшее, с чертами, странно искаженными отсветами кухни,
показалось ей лицом чужого человека. В ней возникло ощущение кошмара, ужас
маленькой девочки, приведенной похитителем детей в какое-то зловещее
место... Эта галлюцинация длилась не более секунды: Жак уже возвращался к