"Роже Мартен дю Гар. Семья Тибо (Том 3)" - читать интересную книгу автора

Тотчас же она заметила, насколько ее фраза оказалась неловкой, неясной.
И покраснела.
Он смотрел на нее с недоумением, пытаясь уловить ход ее мыслей. И
повторял про себя заданный ему вопрос, стараясь прежде всего честно ответить
на него. Ведь ими обоими владело почти суеверное чувство, что обмануть друг
друга хоть в чем-то было бы кощунством по отношению к их любви.
"Способен ли привязаться к кому-нибудь? - чуть не произнес он вслух. -
А моя дружба с Даниэлем?" Но пример был выбран неправильно, ибо эта
привязанность не выдержала испытания временем.
- До сих пор, может быть, и не был способен, - признался он с некоторой
сухостью. - Но что из того? Разве это основание, чтобы сомневаться.
- Я и не сомневаюсь, - торопливо пролепетала она.
Он был поражен ее взволнованным видом. Слишком поздно понял он, какая
осторожность требовалась в обращении с такой чувствительной натурой. Он
хотел сказать еще что-то, поколебался и, так как официантка принесла
следующее блюдо, удовольствовался тем, что ласково улыбнулся Женни, прося
прощения за свою грубость.
Она наблюдала за ним. Быстрота, с которой Жак переходил от одной
крайности к другой, пугала ее, словно какая-нибудь опасность, но в то же
время приводила в восторг, почему - она сама не знала; может быть, ей
виделся в этом знак его силы, его превосходства? "Мой варвар", - думала она
с гордой нежностью. Тень, омрачавшая ее лицо, рассеялась, и снова она
почувствовала, что вся проникнута той внутренней уверенностью в счастье,
которая вот уже целых два дня повергала в смятение и обновляла все ее
существо.
Когда официантка вышла из зала, Жак заметил:
- Как еще непрочно ваше доверие...
В голосе его не было ни малейшего упрека: только сожаление, - и еще
раскаяние, ибо он не забывал, что его поведение в прошлом могло дать Женни
все основания для недоверия.
Она тотчас же угадала, что его мучит совесть, и, желая изгнать горькие
воспоминания, быстро сказала:
- Видите ли, я так плохо подготовлена к тому, чтобы доверять... Я не
помаю, чтобы когда-либо знала... (Она стала искать слово. И уста ее сами
произнесли слова, слышанные от Жака.)... душевный покой. Даже ребенком...
Такая уж я есть... - Она улыбнулась. - Или, во всяком случае, такой я
была... - Затем вполголоса она прибавила, опустив глаза: - Я еще никому в
этом никогда не признавалась! - И, бросив беглый взгляд в сторону кухонной
двери, она непроизвольно протянула Жаку через стол обе руки - свои тонкие,
теплые, дрожащие ручки. Она чувствовала, что полностью принадлежит ему. И ей
хотелось отдаться еще полнее, исчезнуть, раствориться в нем без остатка.
Он прошептал:
- Я был, как вы... одинок, всегда одинок! И никогда не знал покоя!
- Это мне знакомо, - сказала она, ласково отнимая свои руки.
- То мне казалось, что я выше других, - и гордость опьяняла меня; то
чувствовал себя глупым, невежественным, уродом, - и меня грызло чувство
унижения...
- Совсем как я.
- ...от всего отчужденный...
- Как я.