"Томас Гарди. Тэсс из рода д'Эрбервиллей" - читать интересную книгу автора

отбросить на это время мысли и заботы о детях - вот что делало ее
счастливой. И тогда, словно сиянием, предзакатным блеском озарялась жизнь.
Невзгоды и другие реальные события обретали метафизическую неосязаемость,
переставали быть настойчивыми конкретными фактами, раздражающими тело и
душу, и переходили в категорию умозрительных явлений, которые можно
созерцать спокойно. Дети, когда они не находились тут же на глазах,
казались скорее приятными и желанными атрибутами жизни, повседневные
заботы представлялись, пожалуй, в освещении забавном и радостном. До
известной степени она переживала то же ощущение, какое испытывала некогда
в обществе своего супруга - в то время еще жениха, - когда, сидя с ним в
том же трактире и забывая о его недостатках, видела в нем только
идеального возлюбленного.
Тэсс, оставшись с младшими детьми, прежде всего отнесла в сарай книгу
для гаданья и сунула ее под кровлю. Ее мать испытывала перед этой грязной
книгой странный суеверный страх и никогда не позволяла оставлять ее на
ночь в доме; поэтому, посоветовавшись с книгой, ее тут же относили обратно
в сарай. Между матерью - хранительницей быстро исчезающих суеверий,
фольклора, местного наречия, изустно передаваемых баллад - и дочерью,
обучавшейся по новым программам в шестиклассной национальной школе,
пропасть была, как принято считать, в двести лет. Когда они бывали,
вместе, век Елизаветы и век Виктории соприкасались.
Возвращаясь по садовой дорожке, Тэсс размышляла о том, что хотела
узнать ее мать из этой книги именно сегодня, и без труда догадалась, что
дело шло о недавнем открытии. Отогнав эти мысли, она начала обрызгивать
высохшее за день белье, ей помогали ее девятилетний брат Абрэхэм и сестра
Элиза Луиза двенадцати лет, которую звали в семье Лиза Лу; младших детей
уложили спать. Между Тэсс и ее сестрой была разница в четыре года, так как
двое детей, родившихся в этот промежуток, умерли во младенчестве, и потому
Тэсс, оставаясь одна с младшими детьми, как бы замещала мать. За Абрэхэмом
шли еще две девочки, Хоуп и Модести, затем трехлетний мальчик и, наконец,
малютка, которому недавно исполнился год.
Все эти юные создания были пассажирами на дарбейфилдском корабле, и от
решений двух старших Дарбейфилдов всецело зависели их развлечения,
удовлетворение их потребностей, их здоровье и даже жизнь. Если бы эти
двое, возглавлявшие дарбейфилдский дом, вздумали вести судно навстречу
бедам, катастрофе, голоду, унижению, смерти, - туда вынуждены были бы
плыть вместе с ними и шесть маленьких пленников, заключенных в трюме,
шесть беспомощных созданий, которых никто не спросил о том, хотят ли они
вообще жить, и тем более жить в таких тяжких условиях, какие были
неизбежны в безалаберном доме Дарбейфилдов. Хотелось бы знать, откуда
почерпнул право говорить о "священном плане Природы" поэт, чья философия
почитается в наши дни глубокой, а стихи - легкими и прозрачными.
Время шло, но ни отец, ни мать не возвращались. Тэсс выглянула за дверь
и мысленно совершила прогулку по Марлоту. Деревня засыпала. Всюду тушили
свечи и лампы; Тэсс представила себе протянутую руку и колпачок, которым
гасят свет.
Когда мать отправлялась за отцом, это означало, что кто-то должен
сходить за ними обоими. Тэсс понимала, что человеку со слабым здоровьем,
собирающемуся отправиться в путь после полуночи, не следует засиживаться
до позднего часа в трактире и пировать в честь древнего своего