"Томас Гарди. Джуд незаметный" - читать интересную книгу автора

ты отворачиваешься, Джуд? - продолжала она, когда мальчик под тяжестью чужих
взглядов, словно пощечины бивших его по лицу, подался в сторону.
Тут местная прачка заметила, что, быть может, мисс, или миссис, Фаули
(ее называли и так и этак) очень правильно сделала, взяв мальчика к себе, -
он и одиночество ей скрасит, и воды принесет, и ставни на ночь закроет, да и
в булочной пособит.
Мисс Фаули не разделяла этой уверенности.
- Ну что тебе стоило упросить учителя, - взял бы он тебя в Кристминстер
и сделала из тебя ученого! - с угрюмой усмешкой заметила она. - Уж лучшего
ученика ему, наверно, не найти! Мальчишка просто помешан на книгах, право,
помешан. Похоже, это у нас в роду. Как я слышала, его двоюродная сестра Сью
точно такая же. Я не видела девочку много лет, хотя родилась она здесь, в
этих самых стенах. У моей племянницы и ее муженька после свадьбы год, a тои
больше не было своего дома. Они завели его, уж когда... Ну да ладно, об этом
я лучше не буду... Джуд, дитя мое, хоть ты-то не женись! Это не для нас,
Фаули. Веришь ли, Билайнда, она, их единственная крошка, была мне как дочь
родная, а потом пошел разлад. Надо же, чтобы девчушка столько пережила!..
Чувствуя, что вот-вот разговор зайдет о нем, Джуд ускользнул в пекарню
и принялся за пирог, оставленный ему на завтрак.
Его свободное время подходило к концу, а потому, перемахнув через
изгородь позади дома, он устремился по тропинке на север и вышел к широкой,
засеянной пшеницей ложбине, одиноко лежащей в центре ровного плоскогорья.
Эта ложбина и была местом его работы у фермера Траутема, и он спустился
туда.
Вокруг до самого неба простиралась бурая поверхность посреди пашни,
которая постепенно исчезала во мгле, скрадывавшей ее истинные границы и
подчеркивавшей уединенность места. Однообразие общей картины нарушали лишь
прошлогодняя скирда пашни, грачи, взлетавшие при его приближении, да тропа,
по которой он пришел сюда и которой некогда ходили его предки, а кто ходил
теперь - неизвестно.
- Как здесь все уныло! - прошептал он.
Свежевспаханные борозды тянулись, словно полоски на новом вельвете, и
придавали полю неприятно упорядоченный вид, лишив его всех оттенков,
уничтожив все следы прошлого за исключением разве что примет последних
нескольких месяцев, хотя с каждым комом земли, с каждым камнем здесь было
связано много воспоминаний - отзвуки песен, петых в дни давно минувших жатв,
чьих-то слов и смелых деяний. Каждый дюйм этой земли знал силу, веселье,
разгул. Потасовки, усталость. На каждом ее квадратном ярде гнули под солнцем
спину жнецы. Здесь в пору между жатвой и вывозом снопов заключались любовные
союзы, от которых прибавлялось население соседней деревушки. Под изгородью,
отделявшей этой поле от дальних огородов, девушки отдавались возлюбленным,
которые к приходу следующей жатвы не хотели и глядеть в их сторону; и не
один мужчина клялся на этом старом поле в любви к женщине, один голос
которой Приводил его в страх уже через год после того, как клятвы эти были
скреплены в ближайшей церкви. Но ни Джуд, ни грачи, летавшие вокруг, не
задумывались над этим. Для них поле было уединенным местом, для Джуда -
местом его первой работы, а для грачей - житницей, где можно подкормиться.
Мальчик стоял возле скирды и то и дело пускал в ход свою трещотку;
Пугаясь шума, грачи переставали клевать, поднимались и улетали, лениво
взмахивая блестящими, как латы, крыльями, потом, описав круг, возвращались