"Эрл Стенли Гарднер. Дело об отпечатке губ" - читать интересную книгу автора

сострадания друзей, глумление врагов и насмешки публики.
Мейсон кивнул в знак согласия.
- Каким бы ни было объяснение, - продолжал Дрейк, - его
нужно придумывать поскорее Мне кажется, этому молодчику
Гроуверу очень скоро надоест его глупое положение.
- Мы должны протолкнуть наше дело на предварительное
слушание в суде. Тем временем, Пол, постарайся раскопать
всю подноготную Карвера Клементса. Особое внимание обрати
на его жену. Нет ли в ее жизни другого мужчины? Допустим
она с самого начала знала об этой подпольной квартире.
Дрейк с сомнением покачал головой.
- Конечно я проверю такую возможность, хотя знай она о
квартире ей ничего другого и не потребовалось бы как
нагрянуть туда с фотографом, уличить Клементса в супружеской
неверности, тем самым на добрую сотню тысяч увеличив свою
долю при разделе имущества, и грациозно удалиться с улыбкой
на устах. Ни к какому яду ей в этом случае прибегать не
понадобилось бы.
Сильные изящные пальцы Мейсона тихонько барабанили по
краю стола.
- Какое-то объяснение. Пол, все же должно быть.
Дрейк вяло поднялся с кресла
- Конечно, - без энтузиазма отозвался он. - И Трэгг
считает, что нашел его.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Через дверь, соединяющую кабинет Мейсона с приемной,
вошла Делла Стрит. Глаза ее искрились.
- Он здесь, шеф, - сообщила она.
- Кто? - хмурясь, спросил Мейсон.
Секретарша засмеялась.
- Не надо хмуриться. Нашу контору сейчас может
интересовать лишь один мужчина.
- Дейн Гроувер?
- Конечно.
- Каков он из себя?
- Высокий и, судя по внешности, чувствительный.
Волнистые темно-каштановые волосы, мечтательный взгляд, в
нем есть что-то поэтическое. Разумеется, он ужасно
переживает.
Секретарша вышла и через несколько мгновений ввела в
кабинет Дейна Гроувера. Мейсон пожал гостю руку и пригласил
его сесть. Гроувер с сомнением посмотрел на Деллу Стрит.
Адвокат улыбнулся.
- Эта женщина. Гроувер, моя правая рука. Она
записывает мои мысли, а свои держит при себе.
- Боюсь показаться вам чересчур впечатлительным, -
заговорил Гроувер, - но я терпеть не могу снисходительности,