"Эрл Стэнли Гарднер. Дело застенчивой обвиняемой" - читать интересную книгу автора

Мейсона и спросил:
- Что ты скажешь?
- А что ты хочешь услышать?
- Я хочу знать о своих официальных правах.
- Для чего?
- Тогда я буду знать, что мне делать.
- Если я скажу тебе, что, согласно требованию закона, ты обязан
сообщить эту информацию властям, ты это сделаешь?
Доктор Динэйр подумал какое-то мгновение, а потом сказал:
- Нет.
- Почему же?
- У меня есть совесть и этический кодекс. Наши законы, касающиеся
конфиденциальной информации, были приняты, еще когда не было психиатрии.
Сегодня для того, чтобы лечить пациентов, врач должен знать секреты,
скрытые глубоко в сознании пациента. Моя жизнь посвящена этому искусству
исцеления.
- Так ради чего ты пришел, - сказал Мейсон, - если знаешь, что хочешь
сделать? Это не входит в закон.
Доктор Динэйр ответил:
- Наверное, я пришел, чтобы снять с себя ответственность. И иметь
возможность сказать, что советовался с адвокатом.
- Если бы я сказал тебе, - сказал Мейсон, - что, согласно закону, ты
должен уважать конфиденциальное сообщение клиента и что тебе не обязательно
передавать полученную информацию полиции, то ты тогда смог бы оправдаться
тем, что, мол, сходил к адвокату и последовал его совету, так?
- Да, так, - ответил доктор Динэйр.
- А если бы я сказал тебе, что по закону у тебя нет никакой
альтернативы и ты должен сообщить властям об известном тебе, ты бы тогда
отказался следовать моему совету, а?
- Да, это верно.
- В таком случае, - продолжал Мейсон, - ты бы поставил себя в крайне
уязвимое положение. Не только утаивая от закона информацию, но и зная, что
ты нарушаешь закон. Ты бы превратился в фактического соучастника.
- Это проливает на ситуацию иной свет, - сказал доктор Динэйр. - Я
пришел сюда, поддавшись порыву, а теперь понимаю, что в этом есть
сложность.
- Да, есть, - отозвался Мейсон. - Теперь разреши тебя спросить: какова
гарантия, что эта молодая женщина рассказала правду?
- Я думаю, что мы можем считать ее заявление правдивым, в особенности
зная, как это было заявлено. Возможно, она рассказал а не все. Ее сознание
было слишком подавлено наркотиком, чтобы разъяснить, и она инстинктивно
избегала всего, требующего сильного умственного напряжения. Она сделала
заявление по имеющемуся факту, а потом не смогла его детализировать.
- Или дать ему разумное объяснение? - спросил Мейсон.
- Если хочешь, назови это так. Она находилась едва на грани сознания.
Ее внимание было ослаблено.
Мейсон задумался.
- Послушай-ка, Берт. А есть ли какой-либо шанс, что преступление, в
котором она созналась, не является плодом воображения?
- Да, такой шанс есть, - ухмыльнулся доктор Динэйр.