"Джеймс Алан Гарднер. Неусыпное око" - читать интересную книгу автора

развлечений. И, несмотря на наличие табличек, каждый год один или два
балбеса все равно умудряются провалиться под лед и насквозь промокнуть...
что может засвидетельствовать Лео, сын Линн. Не считая того, что из Лео и
слова не вытянешь о том, что случилось. Вот почему сама Линн рассказывает
эту историю каждый раз, как Лео приводит домой девушку.
Ну ладно. Представьте себе серое зимнее утро, в низинах лежит туман, и
влажный воздух не кажется холодным, хотя температура всего на три градуса
выше нуля. Началась оттепель, проталины окружили бетонные дорожки, журчит
капель... Жизнь встряхивалась после зимней спячки, и даже та, чей мозг был
оплетен ядовитым плющом, могла позволить себе расслабиться.
Я помню снегомерок тем утром - белые птицы скользили по верхам снежных
торосов. С интервалом в несколько секунд они долбили клювом наст, чтобы
добыть себе пропитание - личинок ледомухи. Как у всех исконных птиц Дэмота,
у них не было настоящих перьев, их окутывали облачка пуха, придавая им вид
клочьев пыли ростом человеку по щиколотку, с маленькими облепленными снегом
ножками.
Внезапно снегомерки заскрипели и поднялись в воздух; они заметили тень,
маячащую над снежным ландшафтом. Седой сокол? Мантавоздушный змей?
Без единого шороха рядом со мной на тропу приземлился Чаппалар. Вышел
на утреннее скольжение. Наедине с собой. И вид у него был такой, будто на
его губах играла бы сейчас широкая улыбка, если бы он давал себе труд
улыбаться.
- Доброе утро, проктор Фэй, - сказал он. - Чудесный день.
Как многие пожилые улумы, он учил английский уроками прямой загрузки,
записанными на Новой Земле. В результате - манерный акцент, всегда звучавший
надменно для моего мэримаршевского слуха.
- Доброе утро и тебе, - сказала я ему. - Ты похож на кота, поймавшего
канарейку. Приятная ночь была, не так ли? Хорошо спалось? В хорошей
компании?
Его внешние ушные веки сомкнулись на миг, а потом снова приоткрылись -
так улумы краснели.
- Сэхололеехемм, - пробурчал он. "Ты слишком много слышишь". - Иногда
мне кажется, что у людей слишком хорошая интуиция.
- Только у женщин, - заметила я. - Так значит, у тебя была ночь,
беспощадная для члена?
- Я провел приятный вечер, - чопорно ответил он.
- Сэ джуло леехедд, - сказала я ему. "Слышу слишком мало". - Разве ты
не знал, что хомо сапы живут ради грязных сплетен?
Он ответил не сразу, но вдруг стал слишком подпрыгивать при ходьбе,
слишком даже для улума. (Они всегда упруго подскакивают - они ведь легкие, и
их мембраны-паруса ловят любое дуновение ветра. В ветреный день улумы
запросто брали под руку любого из людей, кому было с ними по пути, используя
их как якорь, чтобы не унестись с порывом ветра. Ну, по крайней мере, так
мне говорят все мужчины-улумы, цепляющиеся ко мне и за меня на улице.)
Прыг, прыг, прыг. В конце концов, Чаппалар нарушил молчание.
- Ее зовут Майя. Человек, но ты ее не знаешь. Ей сто десять лет, но она
принимала таблетки молодости. Она в отличной физической форме.
Я подавила смешок. Таблетки всех нас поддерживали в "отличной
физической форме". Если Чаппалар упомянул об этом, его, должно быть,
поразило нечто удивительное в формах любовницы. Наверное, она была широкой.