"Мартин Гарднер. Нульсторонний профессор (Сб. Неувязка со временем)" - читать интересную книгу автора

синей бумаги и поворачивая его так, чтобы все могли видеть, - сейчас вы
увидите первую публичную демонстрацию поверхности Сляпенарского.
С этими словами профессор прижал один из свободных концов к другому.
Раздался громкий хлопок, как будто лопнула электрическая лампа, - и
бумажная фигурка исчезла!
На мгновение мы замерли, а потом все как один разразились смехом и
аплодисментами.
Разумеется, мы были убеждены, что стали жертвами тонкого розыгрыша. Но
нельзя не признать, что исполнено все было великолепно. Как и другие
участники банкета, я полагал, что Сляпенарский показал нам остроумный
химический фокус и что бумага была пропитана особым составом, позволяющим
поджечь ее трением или каким-то другим способом, после чего она мгновенно
сгорела, не оставив и пепла.
Профессор Сляпенарский, казалось, был озадачен дружным смехом, и лицо его
приобрело неотличимый от бороды цвет. Он смущенно улыбнулся и сел.
Аплодисменты мало-помалу стихли.
Мы все столпились вокруг нашего гостя и наперебой шутливо поздравляли его
с замечательным открытием. Старший из официантов напомнил нам, что для тех,
кто хотел бы заказать напитки и посмотреть программу варьете, внизу заказаны
столики.
Столовая постепенно опустела. В комнате остались только Сляпенарский,
Симпсон и ваш покорный слуга. Два знаменитых тополога стояли у доски.
Симпсон, широко улыбаясь, указал на один из чертежей:
- Ошибка в вашем доказательстве скрыта необычайно остроумно, профессор.
Не знаю, заметил ли ее еще кто-нибудь из присутствующих.
Лицо Сляпенарского было серьезно.
- В моем доказательстве нет никакой ошибки, - заметил он не без
раздражения.
- Да полно вам, профессор, - возразил Симпсон, - ошибка вот здесь.
Он коснулся пальцем чертежа:
- Пересечение этих линий не может принадлежать многообразию. Они
пересекаются где-то вне многообразия. - Он сделал неопределенный жест
вправо.
Лицо Сляпенарского снова покраснело.
- А я говорю вам, что никакой ошибки здесь нет, - повторил он, повысив
голос, и медленно, тщательно выговаривая, как бы выстреливая слова, повторил
шаг за шагом все доказательство от начала до конца, постукивая для пущей
убедительности по доске костяшками пальцев.
Симпсон слушал с мрачным видом и в одном месте прервал Сляпенарского,
возразив ему что-то. Сляпенарский мгновенно парировал возражение.
Последовало еще одно замечание, но и оно не осталось без ответа. Я не
вмешивался в их спор, поскольку он уже давно вышел за рамки моего понимания
и воспарил к недоступным мне высям топологии.
Между тем страсти у доски накалялись, и оппоненты говорили все громче и
громче. Я уже говорил о давнем споре Симпсона со Сляпенарским по поводу
нескольких топологических аксиом. О них-то теперь и зашла речь.
- А я говорю вам, что ваше преобразование не взаимно-непрерывно и, стало
быть, эти два множества не гомеоморфны, - кричал Симпсон.
На висках Сляпенарского вздулись вены.
- Не будете ли вы так любезны объяснить в таком случае, каким образом