"Ромен Гари. Леди Л." - читать интересную книгу автора

надменно-угрюмой холодностью места.
Первым, кто встретил ее взглядом, содержавшим в себе едва заметный
упрек - ее ждали уже больше часа, - был, разумеется, Перси, ее верный
рыцарь, ее "чичисбей", как говорили в былые времена: несмотря на всю его
скромность, заискивающая предупредительность и постоянное внимание,
которым он ее окружал, не могли не вызывать у Леди Л. легкого раздражения.
Сэр Перси Родинер, вот уже двадцать лет носящий звание Поэта-Лауреата
английского двора, то есть официального певца Короны, последнего барда
империи, - сто двадцать правительственных од, три тома поэм, приуроченных
к разным случаям: рождениям в королевской семье, коронациям, кончинам,
всякого рода победам, - вместе с сэром Джоном Мейсфилдом мужественно
держался в первых рядах британского bel canto со времен Ютландского
сражения до Эль-Аламейнской операции, совершив нечто поистине
омерзительное: он примирил поэзию с добродетелью и был даже избран в
"Будлз" [известный лондонский аристократический клуб, основанный в 1762
году], не получив ни одного голоса против. Во всяком случае, он пережил
всех других близких ей животных; она привязалась к нему в вполне бы
искренне сожалела, если бы его вдруг не стало. Хотя ему и было всего
семьдесят, выглядел он гораздо старше. Внешне он немного походил на Ллойда
Джорджа: такая же пышная белая шевелюра, такой же благородный лоб, такие
же тонкие черты лица, но на этом сходство и кончалось. Великий уэльсец
по-настоящему любил женщин и умел обходиться с ними жестоко, тогда как
Леди Л. была искренне убеждена в том, что бедняга Перси - девственник.
Раза два или три она пробовала совратить его с помощью очаровательных дам
полусвета, с которыми была знакома, но каждый раз Перси сбегал в
Швейцарию.
- Дорогая моя Диана...
Ей очень шло это имя... Дики выбрал его сам, после долгих колебаний
между Элеонорой и Изабеллой. Но Элеонора ассоциировалась с черным,
возможно из-за Эдгара По, а Изабелла неотвратимо вызывала в памяти грязную
ночную сорочку королевы с таким же именем.
В конечном счете он остановился на Диане, потому что это
ассоциировалось с очень белым.
- Мы уже начали волноваться.
Леди Л., бывало, спрашивала себя, не глумится ли Перси в парках над
маленькими девочками, не развратник ли он, искусно маскирующий свою игру,
не педераст ли, прибегающий к услугам своего лакея или позволяющий
измываться над собой проститутке в каком-нибудь уголке Сохо? Но это в ней
говорил своего рода романтизм юной девушки, пережившей немало испытаний, и
ее надежды давно уже померкли перед буквально вызывающей тошноту
нравственной целостностью, которая, будто некая зловещая радиация,
исходила от Перси. Он был действительно уважаемым человеком, и один Бог
знает, как сюда затесалась поэзия. Кстати, он являлся также единственным
мужчиной - из тех, кого она знала, - с подобострастным взглядом верной
собаки, хотя у него и были голубые глаза. Она его очень любила, несмотря
ни на что. Перед ним она легко могла сбросить маску пожилой дамы, забывала
об условностях преклонного возраста и свободно, со всей бесцеремонностью и
свежестью двадцатилетней девушки, самовыражалась; время не старит, а
навязывает вам свой маскарадный костюм. Леди Л. нередко задавалась
вопросом, что она будет делать, если действительно станет когда-нибудь