"Ромен Гари. Леди Л." - читать интересную книгу автора

старой. У нее не было ощущения, что такое может с нею случиться, но
зарекаться нельзя никогда: жизнь способна выкинуть любой фокус. Ей
оставалось еще несколько полноценных лет: затем наверняка что-то
произойдет, но что точно, она не знала... Единственный выход, когда
наступит старость, - это удалиться в свой дивный сад в Бордигере и искать
утешения среди цветов.
Она согласилась выпить чашку чая. Перед ней заискивала вся семья, и это
было довольно неприятно. Ей так и не удалось свыкнуться с мыслью, что она
дала начало этому стаду: более тридцати голов. Глядя на них, она не могла
даже сказать: "Я этого не хотела". Напротив, она этого хотела,
сознательно, умышленно: это было делом всей ее жизни. Тем не менее не
поддавалось разумению, как такая безумная любовь, такая нежность,
чувственность и страсть могли привести к появлению этих бесцветных и
чопорных персонажей. Поистине это было невероятно и довольно
обременительно. Это бросало тень сомнения на любовь, дискредитировало ее.
"Вот было бы замечательно, если бы можно было им все рассказать, -
подумала она, маленькими глотками потягивая чай и иронично наблюдая за
ними. - Вот было бы забавно увидеть смятение и ужас на их самоуверенных
лицах. Несколько слов хватило бы, чтобы их мир - такой комфортабельный -
обрушился вдруг на их благородные головы". Как это было заманчиво! Но не
боязнь скандала сдерживала ее. Она вздрогнула и крепче стянула на плечах
индийскую шаль. Ей было приятно ощущать легкое и теплое прикосновение
кашемира у себя на шее. Ей казалось, что жизнь ее испокон веков была не
чем иным, как непрерывной сменой шалей - сотни и сотни шерстяных и
шелковых объятий. Кашемировые шали" в частности, могли быть очень нежными.
Она вдруг заметила, что Перси говорит с ней. Он стоял рядом с чашкой
чая в руках, в окружении одобряющих и сдержанно веселых лиц. У Перси был
необычайный талант к штампам: ему даже в банальности удавалось достигать
величия, иногда превращавшего его речи в своего рода великолепный вызов
оригинальности.
- Такая благородная жизнь, - говорил он. - Этой грубой и вульгарной
эпохе следует знать о ней, чтобы озариться ее светом. Моя дорогая Диана, с
одобрения ваших близких - я бы даже сказал, по их настоятельной просьбе -
я, по случаю вашего дня рождения, прошу вас разрешить мне написать вашу
биографию.
"Да уж, веселенькая получилась бы история", - подумала она
по-французски.
- Слишком рано, вы не находите, Перси? - спросила она. - Подождем еще
немного. Быть может, со мной произойдет что-нибудь интересное. Жизнь без
приключений, как у меня, - да это же скука смертная.
Все вежливо запротестовали. Она наклонилась к своему правнуку Эндрю и
ласково потрепала его по щеке. У него действительно были красивые глаза.
Черные, слегка насмешливые, неистовые... "Он еще заставит их страдать", -
удовлетворенно подумала она.
- У него глаза совсем как у прадедушки, - сказала она и вздохнула. -
Сходство необыкновенное.
Мать малыша - Леди Л. отметила ее анекдотическую синюю шляпку с птицами
и цветами, от которой содрогнулась бы сама принцесса Маргарет, - как будто
удивилась:
- Но я считала, что у герцога были голубые глаза?