"Николай Гарин. Оула " - читать интересную книгу автора

- Уходим, уходим! - скомандовал старший группы, едва поравнявшись с
прикрытием. - Не стрелять, себя раскроем!

Пригнувшись, Оула последним бросился вслед уходящей группе, которая уже
достигла прохода в "колючке". Он бежал от яркого света ракеты, прямо по
собственной тени, почти черной. За спиной усилились стрельба и крики. Взрывы
прекратились, но было хорошо слышно, как бушевал огонь, веселясь и довольно
урча на ветру, разбрасывая по снегу и деревьям желто-оранжевые отсветы.
Паутинный забор из колючей проволоки приближался. Оула закрутил головой:
"Где-то здесь спасительный проход, и тогда можно будет перевести дух, а там
где-то и лыжи".

Последний патрон в обойме, поджатый снизу пружиной, дождался своей
очереди и заскочил в затвор, который плавно, масленно послал его немного
дальше вперед и аккуратно уложил в патронник, его "прокрустово ложе".
Взвелась мощная боевая пружина. И наступила пауза. Ствол винтовки, воткнутый
в темноту, одноглазо шарил по ней, высматривая очередную жертву. Медленно, с
терпеливостью охотника поворачивался то в одну, то в другую сторону, цепко
прощупывая каждый метр своего сектора.

Прошуршала, недовольно пофыркивая, очередная ракета, далеко отбрасывая
темноту, обнажая поверхность земли. Ствол замер. Его пустой глаз, наконец-то
высмотрел цель - ярко-белую на сером. Он замер и кровожадно уперся точно в
нее. А цель прыгала, торопливо удалялась вслед за такими же, но уже менее
заметными, совсем короткими, прижатыми к земле. Спусковой крючок привел в
действие ударный механизм. Боек точно влетел в самый центр капсюля.
Свинцовая девятиграммовая пуля, одетая в тонкую, латунную оболочку под
гигантским давлением вспыхнувшего пороха оторвалась от патрона и
стремительно понеслась дальше по стволу, закручиваясь вокруг собственной
оси.

Едва покинув тесный ствол, который оставил на ней свои отметины в виде
продольных швов с шершавыми краями, пуля захлебнулась от восторга.
Разгоряченная от трения, опьяневшая от свободы, через мгновение она уже
впивалась в эту цель, вкладывая всю свою силу. Пробив сукно,
кроваво-мышечную ткань, хрупкую кость, пуля крутилась волчком, наворачивая
на себя все, что цеплялось за маленькие зазубринки на своих боках. И,
выскочив вновь на волю, разбрасывая все, что к ней пристало, она почти тут
же юркнула в снег и устало ткнулась в мерзлую землю. Затихла, отдавая
последнее тепло, покрываясь тоненькой ледяной корочкой.

Из пустоты, из ниоткуда пробивалось сознание Оула. В короткие
мгновения, когда оно прояснялось - начинало мелькать что-то знакомое, он
чувствовал воздух, свет, и...невыносимую боль. Тогда вновь проваливался в
глухую черноту, но не надолго. Впереди опять начинало упрямо светлеть....

Но вот, наконец, он открыл глаза и уперся взглядом в бревенчатую,
побеленную наспех стену. Пытаясь пересилить боль, попробовал вспомнить, что
же произошло, понять где он, что случилось, почему такая боль во всем теле.
"Нет..., тяжело смотреть... и думать...." - И Оула опять погрузился в