"А.Гарри, Лев Кассиль. Потолок мира " - читать интересную книгу автора

много спорили: как надо одеться участникам полета? На земле "запугивали":
"оденьтесь потеплее, в стратосфере замерзнете". Годунов и Бирнбаум, поверив
советчикам, навьючили на себя четыре пары белья, свитер, шерстяной костюм,
меховой комбинезон, валенки, шлем... Лишь упрямый Прокофьев заявил, что
полетит в своем обычном земном костюме. Он оказался прав. На большой высоте
гондола превратилась в настоящую раздевалку. Ртуть термометра лезла к
тридцати градусам, и Годунов с Бирнбаумом поспешно сбрасывали с себя лишние
"оболочки". Прокофьев посмеивался над вспотевшими спутниками.
Кабина, как и нужно было ожидать, оказалась абсолютно герметичной. Все
приборы работали превосходно. (Люки, например, были задраены в восемь секунд
наглухо.) В кабине легко дышалось. Маленький закрытый вентилятор втягивал
углекислоту, патроны "Аудос" поглощали ее. Воздух в кабине был чист.
Увлеченные работой, аэронавты почти не глядели вниз и, увидев снова в нижнем
окошке Москву, усомнились - Москва ли это? Земля подтвердила, что стратостат
плывет над Москвой. И в ту же минуту земля поздравила: - Рекорд Пиккара
побит. Вы побили рекорд!
Это было на высоте восемнадцати тысяч метров. Оболочка в это время уже
почти целиком выполнилась газом. Сквозь верхний иллюминатор было хорошо
видно, как разглаживаются складки, как наливается упругостью форма оболочки.
Можно было разглядеть и внутренность оболочки, похожей на купол огромного
пятнадцатиэтажного здания.
Тем временем стрелка альтиметра подобралась девятнадцати тысячам
метров.
- Готово, - спокойно сказал Прокофьев.
Они были на высоте, куда не забиралось ни одно двое существо. Они могли
отсюда окинуть взором всю предыдущую историю человечества и казать себе: "Мы
на вершине! Никто еще не был выше нас!" Но вместо этого Прокофьев сказал:
- Что ж, можно теперь и закусить... Жарковато однако.
Термометр за стенкой гондолы показывал 67 градусов холода. Виноград,
печенье, холодное мясо и шоколад составили завтрак в стратосфере.
Можно было бы подняться и гораздо выше. Дышалось без труда. Гондола и
оболочка были рассчитаны на значительно большее давление. Но, подсчитав
оставшийся балласт, пилоты решили, что забираться выше просто не нужно.
Девятнадцать тысяч метров - результат и так неплохой, А расходовать дальше
балласт вряд ли целесообразно. Он необходим для нормальной посадки. Решили
ждать естественного снижения, когда охладится газ. Произведя все необходимые
наблюдения, аэронавты любовались невиданным зрелищем: они видели
темнофиолетовое небо. Это были три первых человека, видевших небо столь
густого фиолетового цвета. (Пиккар должен был видеть небо более блеклым.)
Сверив цвет неба с особой табличкой, врученной специально для этого учеными,
аэронавты отметили на ней фиолетовую полосу. Почти два часа альтиметр
показывал высоту в девятнадцать километров. Аэронавты успели произвести и
записать все необходимые наблюдения. Москва была отлично видна с этой
высоты. Погода оставалась исключительно благоприятной. Трудно было поверить,
что стратостат находится на такой огромной высоте - так отчетливо видна была
земля.
Через два часа Прокофьев объявил, что стратостат пошел на посадку.
Немножко задержавшись на высоте 18 тысяч метров, первый советский корабль
занебесья продолжал возвращаться к земле.
Бережно вел стратостат на посадку Прокофьев. Мало было побить рекорд.