"Алекс Гарридо. Акамие или Любимая игрушка судьбы " - читать интересную книгу автора

Царь приподнялся на локте, не отрывая от наложника сумрачного взгляда.
Угадав желание повелителя - что удавалось ему почти всегда, - Акамие
медленно подошел и, не нагнув головы, опустился на колени перед ложем.
Тяжелая рука поднялась и стиснула пряди светлых, нездешних волос с
такой силой, что у Акамие слезы выступили на глазах, но он подавил даже
судорожный вздох, подчиняясь жестокой ласке.
Царь, строго нахмурив брови, разглядывал бледное, в утренних
томительных тенях, лицо своего любимца. Потом оттолкнул, еще сильнее дернув
волосы. Акамие только ниже наклонил лицо.
- Похож... - вздох неизлечимой тоски заставил царя откинуться на
подушки. Его пальцы снова шевельнулись, и Акамие торопливо выскользнул из
покоя.
Поднося повелителю зубочистку, и золотой таз, и кувшин с ароматной
водой для омовения, приближенный слуга его, Шала, с многочисленными
поклонами пенял своему господину:
- Господин наш слишком изнуряет себя бодрствованием, ведь телу его
нужен не такой краткий сон! Ведь господину известно, как вредоносно
действует на нервы бессонница и какие случаются от этого болезни!
Повелитель протянул над тазом руки, и струя из кувшина упала в них и
загремела о дно таза. Крепко растирая ладонями лицо, царь милостиво отвечал:
- Известно ли тебе, Шала, что подданные вкушают сон, когда правитель,
охраняющий их, не спит?
Неслышно ступая за спиной царя, рабы разбирали на пряди осторожно
расчесанные волосы, стягивали их в тугую косу, украшали тяжелым косником.
Гребень слоновой кости заскользил в кудрявой бороде царя, укладывая ее
ровными волнами, стряхивая прозрачные капли воды.
Сапоги с золотыми носами натянули на ноги царю, и поверх рубахи из
шелковой тафты накинули парчовое одеяние с широкими, от локтей разрезанными
рукавами, и надели тяжелое от камней сверкающее оплечье. Корона сжала виски
царю, и он поморщился, мельком заглянув в поднесенное зеркало. Под глазами
темнела уже не упругая, не блестящая кожа, и мелкие морщинки расползались на
виски и по щекам.
Повелитель имел обыкновение в начале ночи скрываться на ночной
половине. Он поднимался в опочивальню или сидел на одном из балконов, никого
не допуская до себя. Перед ним горел светильник, а рядом приготовлены бывали
чернильница, калам и свиток пергамента. Так, в одиночестве, он предавался
размышлениям, записывая важные и ценные мысли, приходившие ему в голову.
Лишь когда ночь переваливала за середину, повелитель возвышал голос, называя
ожидавшему за занавесом евнуху имя жены или невольницы, с которой хотел
провести остаток ночи. Чаще же всего он произносил одно имя, и голос его был
слышен в ближних покоях.
Завязав ночной свиток шнурком и завернув в платок, царь вложил его в
зашитый карманом широкий рукав.
- О Шала, если бы я только и делал, что спал, то ни в одном из домов
Хайра не осталось бы пары глаз, которая могла бы спать спокойно!
Шала поспешил откинуть завесу на двери, и царь покинул ночную половину.
У себя Акамие на бегу разжал пальцы, и покрывало волнами стекло на пол.
Рабы кинулись навстречу, подхватили под руки, помогли сойти в бассейн,
подобрали волосы, не дав им намокнуть, расчесали и заплели в косы, омыли
измученное тело, подали чашу с вином и поднесли блюда с лакомствами. Но