"Джим Гаррисон. Человек, который отказался от имени" - читать интересную книгу автора

В зале оставались всего четыре девушки, которым еще предстояло показать
сольный танец. Лора ждала своей очереди, прислонившись к простенку возле
окна, откуда протянулся в зал длинный сноп солнечного света. Нордстром стал
у соседнего окна и поглядывал на нее украдкой, но, когда она остановила на
нем взгляд, отвернулся. Он стая смотреть, как топает и извивается под музыку
"Модерн джаз квартета" пухлая девушка, идиотски улыбаясь от напряжения.
Преподавательница подошла к нему с улыбкой и сказала, чтобы он внимательно
понаблюдал за следующим выступлением, - она хочет, чтобы его танец был
откликом на него. Он с трудом сглотнул и кивнул, а Лора поставила пластинку
Дебюсси и начала танцевать с непереносимой грацией. У Нордстрома в солнечном
сплетении образовался ком, поднялся к горлу, а затем возникла неизбежная
эрекция; он залез в карман и больно ее сжал, чтобы уничтожить. К тому
времени, когда Лора закончила, он был уже лунатиком с дрожащими ватными
ногами.
Он почти не заметил, как преподавательница завязала ему глаза. Лора
медленно поднялась с пола где перед тем расслабленно лежала ничком,
изображая смерть, во влажном трико, затянувшемся между ягодицами и
лоснящемся от пота. Тут Нордстрому завязали глаза, и преподавательница
сказала, что это снимет напряжение. Сквозь пыхтение он услышал "Чудесный
мандарин" Бартока и неистово заплясал под неистовую музыку.

* * *

Двадцать три года спустя, в большой квартире в Бруклайне, Массачусетс,
это событие все еще представлялось ему самым выдающимся в его жизни.
Преподавательница сняла повязку, рассмеялась и поцеловала ею в лоб. Он
увидел Лору, стоящую у двери, - через секунду она вышла. Нордстром спрятал
лицо в полотенце, легко вернувшись в состояние природной застенчивости. Он
напился со знакомыми в общежитии, пропустил свой автобус и еле-еле
проснулся, чтобы успеть к нему на следующий день. Все лето он был задумчив;
работал в маленькой компании отца, строившей коттеджи для городских, которые
приезжали на лето в северный Висконсин. Родители его были бережливые
скандинавы, и с двенадцатилетнего возраста Нордстром работал каждое лето,
копя на колледж, как он думал, а на самом деле просто "копя" - по
обыкновению суровых и полжизни погребенных в снегу лютеран-северян. Пока
другие играли в бейсбол, он учился плотничать, замешивать раствор и,
наконец, класть кирпичи и блоки. А в это лето вызывался на самые тяжелые
работы: рыл колодцы, клал фундаменты, сгружал бетонные блоки и раствор,
таскал по трапам кровельные листы. Он пытался извести свою страсть к девушке
физическим трудом, но втайне мечтал о драке, о том, чтобы отлупить ее
баскетболиста. Он был смущен, когда прислали его оценки, и "отлично" по
современному танцу позабавило отца: "Плясуном станешь".
Если сократить наш рассказ, то прошел почти год, прежде чем Нордстром
снова столкнулся с Лорой. По правде говоря, ему не хватало находчивости. Он
подолгу глядел на ее фамилию и номер телефона в университетском справочнике,
вздыхал и время от времени встречался с девицей из своего города, в пользу
которой говорила, по крайней мере, модная доступность. Но она была из тех,
кто танцует на стадионе в группе поддержки, и, трудясь над ней, Нордстром
рассматривал этот акт любви как всего лишь терпимую форму мастурбации. Мысли
его были не с ней. Однажды он увидел Лору на баскетбольном матче, с другой