"Ярослав Гашек "Борьба за души" и другие рассказы" - читать интересную книгу автора

- Но ведь он же англичанин, этот Киплинг, - подал голос один молчаливый
господин и закрыл лицо руками, будто плача.
- О Киплинге я не говорил ни слова! - воскликнул я оскорбленно. - Я же
говорю о "Книге джунглей" Тучка.
Тут я заслышал, как два господина, достаточно громко, чтобы мне было
слышно, прошептали, что я животное.
Бледный длинноволосый юноша, скрестив руки, мягко проговорил, обращаясь
ко мне:
- Вы не понимаете красот литературы, вы, конечно, не можете оценить ни
слог, ни утонченное построение фраз, вас не вдохновят даже стихи. Помните у
Лилиенкрона то место, в котором за словами чувствуется, угадывается прелесть
природы: "Тянутся облака, летят, синие облака летят и летят. Над горами,
долинами, над поясом лесов зеленых?"
Повысив голос и опираясь на плечо сидящего подле него почитателя
литературы, юноша продолжал:
- А "Огонь" Д'Аннунцио? О, если бы вы читали это прекрасное,
замечательно верное описание венецианских празднеств! И притом этот роман
любви...
В ожидании моего ответа он бросил взгляд на газовый рожок и провел
рукой по лбу.
- Что-то я вас не очень понял, - сказал я. - Почему, собственно, этот
Д'Аннунцио на каких-то празднествах устроил пожар? И сколько лет ему за это
дали?
- Д'Аннунцио - знаменитейший итальянский поэт, - неутомимо просвещала
меня девица в очках.
- Удивительно, - невинно обронил я.
- Да что тут удивительного! - буквально проревел господин, не
проронивший до сих пор ни слова. - Вы хоть одного итальянского поэта знаете?
Мой ответ был исполнен достоинства:
- Ну, конечно. Робинзона Крузо.
После этих слов я оглянулся по сторонам.
Двенадцать почитателей литературы и библиофилов поседели в это
мгновение. И двенадцать без времени поседевших почитателей литературы и
библиофилов через окно первого этажа выкинули меня вон.


Досадный случай в государственной практике

Его высочество светлейший князь Оксенгаузенский спятил. Даже у профанов
в этом не возникало никаких сомнений, тем более, что это распознали и его
министры, а уж те и впрямь не были гениями духа. Было бы излишне описывать,
как кабинет министров долго ходил вокруг да около, никак не решаясь
высказать вслух, что было у всех на уме. Будет вполне достаточно, если мы
только скажем, что в конце концов министры все же сошлись во мнении, что его
высочество князя Аладара - двадцать первого в ряду державных властителей,
носящих это имя, - постигло такое умственное расстройство, что его состояние
должно быть классифицировано не иначе, как полный идиотизм, и что, стало
быть, его высочество не способны более держать бразды правления в своих
руках.
Единственный, кто в глубине души испытывал желание выступить с