"Кэтрин Гэскин. Сара Дейн " - читать интересную книгу автора

дом, люди склонны были поверить, что история со спасением бристольского
судна была правдива. Эндрю Маклей тратил гораздо больше денег, чем мог
позволить себе любой мелкий судовладелец и торговец. Сара перевезла своих
троих детей и вещи из лавки в новый дом, который наконец получил от Эндрю в
конце лета 1800 года имя Гленбарр. Это произошло в то время, когда улица, на
которую она смотрела целых четыре года, задыхалась от пыли. Горожане следили
за этим перемещением, широко ухмыляясь при мысли о том, как бывшая ссыльная
будет пытаться поставить свой дом на широкую ногу, как настоящая светская
дама.

***

Вскоре стало известно о возвращении Наполеона во Францию, после того
как он ускользнул из Египта, оставив свою армию там, где она застряла из-за
победы Нельсона на Ниле. Он возвратился в Париж, чтобы свергнуть Директорию
и занять пост Первого Консула. Париж приветствовал его в порыве бурного
ликования.
В Сиднее обсуждали эту новость, осторожно переваривая ее, вспоминая о
том, что каких-нибудь пять лет назад они не слышали даже имени Наполеона.
Они могли вспомнить также, как за эти пять лет видели возвышение Наполеона,
победу при мысе Св. Винсента и Кампердауне. Этому также сопутствовал удар по
безопасности Британии и ее гордости, нанесенный мятежом военных моряков в
Норе; в 1798 году Ирландия снова открыто восстала.
Для самой колонии война в Европе имела три последствия: министр по
делам колоний не нашел ни времени, ни ресурсов, чтобы удовлетворять ее
растущие потребности; ирландское восстание вызвало приток политических
ссыльных, якобинские взгляды и висельный юмор которых делал их совершенно
нежеланными гостями; третьим и, на взгляд губернатора, самым печальным
последствием было то, что из-за войны в Европе не было никакой надежды на
прибытие новых армейских офицеров, не успевших пристраститься к рому и не
развращенных властью, которых бы привлекала идея службы в Новом Южном
Уэльсе.
Губернатор проклинал Наполеона не только в силу очевидных причин.

II

Брови Джереми были задумчиво сдвинуты. Он некрепко сжимал свой бокал,
оглядывая комнату. Через несколько дней она должна была принять вид гостиной
в новом доме Маклеев, а пока в ней были голые полы, окна без гардин и
остатки наполовину распакованных ящиков. В середине ее, у стола,
заставленного разным фарфором, стояли рядом Сара и Эндрю и пытались
разделать холодную жареную утку. На их лицах читалось возбуждение и
беспокойство, но не было печати усталости, хотя переезд начался с рассветом.
Свет лампы, выделяя черты лица Эндрю, освещая его огрубелую кожу и передавая
теплый оттенок волос Сары, также улавливал блеск в их глазах и быстрые
полуулыбки, которые мелькали на их лицах. На Саре было свободное ситцевое
платье, выгоревшее на солнце за три лета, а на Эндрю - куртка, в которой он
лазал по лесам во время ремонта старого "Чертополоха". Движения их были
полны радостью жизни и приятного возбуждения.
Джереми прислушался к обрывкам их разговора.