"Николай Гацунаев. Экспресс 'Надежда'" - читать интересную книгу автора

- Впрочем, я примерно так и предполагал.
- Но дело даже не в этом.
- The fact is... ** - начал Иван.
- Помолчи, - попросил венгр. - Дело в том... Ну вы уже
поняли, при каких обстоятельствах попадают на экспресс "На-
дежда"?
- С порога вечности, - улыбнулся Джордано.
- Вот именно. - Трудно было сказать, чего больше в ответ-
ной улыбке Миклоша - юмора или тоски. - Я поэт, синьор Джор-
дано. И, наверное, лучше скажу стихами.

... И подозренья осторожный взор
меня казнит; он правильно заметил:
поэт, я годен только на костер
за то, что правды я свидетель,
за то, что знаю: зелен стебелек,
бел снег и красен мак,
и кровь красна струится,
и буду я убит за то, что не жесток,
и потому, что сам я не убийца.

Радноти вздохнул и, протянув руку через стол, опустил ла-
донь на запястье Джордано.
- Вы философ и лучше разбираетесь в этих делах. Но факт
остается фактом: через триста с лишним лет после вас ситуа-
ция повторилась: костры, виселицы, пытки... Разве что палачи
одеты в мундиры, да инквизиция называется по-другому.
- Как? - хрипло спросил Джордано.
- Фашизм.
- Фашизм... - повторил итальянец. - Какое мерзкое слово.
Есть в нем что-то змеиное.
"Знал бы ты, где родилась эта змеиная мерзость!" - поду-
мал Иван и вдруг ощутил, как из темных глубин подсознания
вздымается неукротимая волна ненависти. "Остановись, - при-
казал он себе. - При чем тут Джордано? Итальянец? Ну и что
из того? В шестнадцатом веке его сожгли инквизиторы. Сегодня
- сгноили бы чернорубашечники."
- Райшом хорш! *** - прозвучало над самым ухом. Иван
вздрогнул и оглянулся: меднолице улыбаясь, возле соседнего
кресла стоял Казбек. - Опоздал, да?

* Узнать, кто есть кто. Самое время (англ.)
** Факт тот, что... (англ.).
*** Доброе утро! (осет.)

- Испугал, - поправил Иван.
- Такого испугаешь! - Казбек с уважением оглядел Зарудно-
го.
- Садись, - пускаться в объяснения не было ни малейшего
желания. - Сейчас официант подойдет.