"Леонид Иванович Гаврилкин. Остаюсь с тобой (Роман) " - читать интересную книгу автора

но света не выключал. Пусть, мол, все видят, что он бдительно охраняет
ночной покой больных. Потянуло холодком. Алесич зябко поежился и поспешил
вернуться в палату.
Когда первый раз на него напала бессонница, он не очень встревожился.
Подумал, пройдет. А она не прошла. Неужели вернулась старая немочь? Кажется
же, о водке и не думал... А может, и на самом деле захворал? Этого ему
сейчас только и не хватало! Если врачи найдут у него что-нибудь, не отпустят
домой, пока не вылечат. А что, если молчать, не признаваться? Но и... не
ехать же домой больным? Здесь хоть подлечат, поставят на ноги.
Утром попросился на прием к врачу, рассказал о своей беде. Уткнув нос в
толстую тетрадь из желтой бумаги и что-то записывая, тот спросил:
- Скоро домой?
- Через неделю...
- Ясно, - с неожиданно доброй улыбкой глянул на Алесича. - От страха
все это, от страха. Чтобы вдруг чего не случилось в последние дни. Может,
сами вы об этом и не думаете, но тревога-то в душе живет. Вы такой у меня не
первый. А здоровье у вас... Позавидовать можно, - врач закрыл тетрадь,
хлопнул по ней ладонью. - Вот что, Алесич. Вам нечего волноваться. Все
нормально. Спите спокойно. Ну, а если не будет спаться, то примите вот
это... - Он достал из ящика стола стеклянную пробирочку, вынул из нее и
подал две беленькие таблетки. - Нельзя же после такой разлуки возвращаться
домой обессиленным бессонницей, хе-хе.
Раздосадованный на себя - с таким пустяком побежал к врачу! - Алесич,
едва перешагнув порог кабинета, выбросил таблетки в угол коридора, где
стояла метла с мокрой тряпкой. Не посплю ночь-другую, а там все войдет в
норму, успокоил себя.
В следующую ночь Алесич и правда как упал на кровать, так и проспал на
одном боку до утра. Бессонницу точно рукой сняло. Только накануне выписки
спалось тревожно. Хоть ему и оформили все документы, выплатили деньги,
заработанные за два года, все равно боялся: "А вдруг еще задержат из-за
какой-нибудь мелочи?" Никто не задержал. Даже главный врач, пригласивший его
к себе в кабинет после завтрака, который любил порассуждать на прощание, и
тот говорил мало, скупо. Поздравив с окончанием лечения, признался, что
сначала не верил в успех, потому что слишком уж запущена была болезнь,
высказал твердое убеждение, что если он, Алесич, и дальше будет вести себя
так же, как здесь, то он, главный, гарантирует ему долгую и красивую жизнь.
Минув проходную, Алесич остановился. Хоть и не раем был для него
профилакторий, но привык к людям, к месту, и вот эта привычка и шевельнулась
сейчас в сердце неожиданной грустью. Оглянулся последний раз на белую
кирпичную проходную с маленьким, в одно стекло, оконцем и пошел вдоль
высокой, неопрятно покрашенной - полосами - в зеленый цвет ограды, а потом -
узкой мощеной улицей, сплюснутой палисадничками, в которых густо разрослась
сирень. На автобусной остановке было многолюдно. Алесич не стал ждать
автобуса, чуть не бегом поспешил в центр городка, где на широкой площади, он
знал это, стоял, сверкая стеклами чуть ли не сплошных окон, универмаг.
Алесич еще раньше приглядел там серый с черными крапинками костюм. Он
даже примерил его тогда, просил продавщицу придержать его, обещал
обязательно купить в конце месяца. Молодая девушка сказала, что не имеет
права делать этого, однако заверила, что таких костюмов у них еще много.
Когда-то они с Верой шли по улице, и она показала на мужчину, высокого,