"Юрий Гаврюченков. Пожиратели гашиша" - читать интересную книгу автора

настоящим поваром может являться только мужчина, а ассирийцы, судя по
рецептам, дошедшим до нас на глиняных табличках, знали толк в еде.
Того же мнения придерживались и греки, и даже римляне. Впрочем,
итальянские спагетти никогда не были моим любимым блюдом, хотя и их я могу
приготовить пятнадцатью различными способами. Но сегодня объектом приложения
моего кулинарного искусства должна была стать вполне прозаическая еда
древних индейцев кечуа и прочих толтеков - картошка. Для начала я собирался
ее поджарить и съесть, сдобрив тройкой-четверкой шведских "хотдоге" , что
традиционной едой викингов назвать явно нельзя, ибо они не знали сосисок.
Позавтракав, я убрал новую одежду (пара дежурных джинсов, тройка
рубашек и десяток носков), поставил в сервант бутылку мартеля "Медальон" и
лег спать. На вечер намечалось еще одно важное мероприятие - я собирался в
гости.
Я проспал до семи вечера. К восьми, приодевшись и захватив специально
укомплектованный пакет с едой, покинул квартиру, не забыв вытянуть из-под
телефона бумажку с изображением Бена Франклина.
Баки я поменял в ларьке. Характерно, что курс там оказался несколько
выше, чем в обменнике, и никто паспортных данных из меня не тянул. Оттасовав
полмиллиона - десять новеньких пятидесятитысячных бумажек - в отдельную
пачку, я убрал ее во внутренний карман пиджака и, довольный, быстрым шагом
направился к дому. Своему старому, родному дому...
Я позвонил четыре раза, и дверь быстро открыли, в лучших наших
традициях, не спрашивая "кто?". Я шагнул через порог, бросив пакет в угол.
- Здравствуй, мама!
- Здравствуй, сынок. Вернулся.
Мы обнялись и постояли немного молча. Потом мама чуть отошла назад и
спросила: - Ну как, нашел что-нибудь?
- Нашел, конечно, - улыбнулся я, - и, похоже, достиг своего акмэ.
- "Акмэ" древние греки называли наивысшую точку достижения в жизни
мужчины, а как же твоя Троя?
- Спасибо, мама, - рассмеялся я, - значит, акмэ у меня еще впереди. Ну
а сейчас, считай, как в "Джентльменах удачи". В далеких песках Узбекистана,
где растут колючки, аксакалы и саксаулы и где до сих пор бродят верблюды,
моя экспедиция производила исследовательские работы...
И я достал сверток с кинжалом и браслетом Хасана аль-Сабаха.
Утро я встретил в своей комнате среди знакомых с детства вещей и книг.
На улице капал дождик, и так приятно было осознавать, что ты никому ничем не
обязан, ничего не должен, и не надо вставать и куда-то идти, словно
заведенный механизм, и не надо делать ничего против своей воли, короче, не
надо ни на кого работать. В этом все плюсы профессии свободного раскопщика.
Я повалялся в теплой постели, слушая, как тикают часы на книжной полке.
Было тихо, вокруг все знакомо, а наволочка на подушке не сырая и не
накрахмаленно-жесткая. И от этого стало тепло. Я был дома! Потом я подумал,
что купил квартиру, дабы чувствовать себя свободным и не так расстраивать
внезапными отъездами маму. Затем мысли переключились на кинжал ас-Сабаха, я
вспомнил степь, мертвого Петровича, Валеру с Женей, и настроение испортилось
окончательно.
Моя беда в том, что я много думаю. На это часто намекала бывшая жена -
Марина, все друзья и даже Петрович. А Слава-афганец напрямую говорил, что
слишком умный и слишком глупый - братья, добавляя, что свои мозга перед