"Робер Гайяр. Мари Галант (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

доносившемуся из ее комнаты. Как и все в доме, Луиза говорила негромко и
печально, призывая детей к порядку, но, похоже, это был глас вопиющего в
пустыне: Жак, которому было всего одиннадцать лет, громко насмехался над
своей гувернанткой.
Мобре вспомнил ту ночь, когда совершал таинственное посвящение Луизы в
любовь, и спросил себя, какие воспоминания вынесла из их приключения она
сама и имела ли случай продолжить опыты такого рода, после чего пришел к
выводу: "Скоро я это узнаю... Франсийон станет блестящим козырем в моей
игре, учитывая, что скоро будет разыграна нелегкая партия, к которой,
впрочем, я отлично подготовился..."
Он осклабился и бесшумно заскользил дальше по коридору.
Справа находилась комната, отводившаяся ему всякий раз, как он приезжал
в замок Монтань. Она еще не была готова, но Жюли с минуту на минуту принесет
наверх его багаж, приготовит постель. Пустая кровать - неутешительный знак
для шевалье!
Мари находилась неподалеку, у постели покойного. Но в эту ночь на Мари
рассчитывать не приходится. Она целиком отдалась страданию, горестным
размышлениям; перед ней разверзлась бездна. Мари теперь решает, как ее
преодолеть.
Он прошел еще немного и остановился перед комнатой покойного. Сквозь
неплотно притворенную дверь пробивался луч света: ярко-белая полоса, хорошо
заметная в темноте на лестничной площадке перед дверью. Через щель доносился
запах горьковатого лавра, воска, стоячей воды (по мнению Мобре, во всех
французских церквах святая вода отдавала гнилью). Пора было Режиналю
собраться с мыслями, и он, вероятно, так и поступил бы, но в его голове то и
дело созревали новые планы, рожденные в результате резко изменившегося
порядка вещей, связанного со смертью генерала.
Мобре тихо постучал и толкнул дверь.
Мари слышала стук, сомнений быть не могло: уж он постарался, чтобы она
обратила внимание на его появление, однако не повернула голову, не
шевельнулась. Такой он ее себе и представлял: преклонив колени, стоит на
диванной подушке у постели усопшего. Руки на груди, голова чуть опущена -
молится горячо и самозабвенно. По обеим сторонам постели горит по свече, их
пламя колеблется при малейшем ветерке, увеличивая тени, которые пляшут по
стенам, превращаясь в пугающих демонов.
Мобре на цыпочках прошел вперед. Как он ни старался, сапоги скрипнули,
но Мари снова не двинулась.
Мобре подошел к ней, перекрестился, потом ловко опустился на колени,
поклонился покойнику, точь-в-точь как на его глазах тот делал когда-то сам
перед алтарем в романских соборах.
Мари оставалась все так же слепа и глуха.
Режиналь задержал на мгновение взгляд на отвратительном лице покойника;
это была физиономия ессе homo,* кожа цвета слоновой кости плотно обтягивала
череп; черты лица, казалось, небрежно вырублены грубым резцом; нос сильно
выдавался вперед, губы поджаты, скулы заметно проступали под кожей. В этом
безжизненном теле еще угадывались величие и сила, толкавшие и направлявшие
его на протяжении долгих лет. На короткий миг торжественная маска генерала
до такой степени впечатлила шевалье, что он позабыл о собственных
честолюбивых устремлениях и застыл под действием неведомых чар. Однако он
был не из тех, кого можно надолго сбить с толку. Скоро он справился с