"Робер Гайяр. Мари Галант (Книга 2) " - читать интересную книгу авторасостояния ее сына Жака. Он почувствовал себя вовлеченным в воздушный поток,
вихрь отрывал его от земли и уносил в иные пределы. Он говорил себе, что впервые в жизни по доброй воле готов согласиться остаться безоружным. Дав слово, он будет бессилен что-либо изменить, и его обещание станет охранять шевалье надежнее любого оружия. Флибустьер ставил на карту свое честное имя, рискуя предать дружбу, любовь, память о генерале Дюпарке! Лефор растерялся, оказавшись перед чудовищным выбором. - Ну как, даете слово? - теряя терпение, снова спросил начальник уголовной полиции. - Боже мой! Да я вынужден дать вам это гнусное обещание, - признал Ив. - Бог свидетель, я предпочел бы скорее подвергнуться публичному унижению, пытке, чем подчиниться вашей воле. Вы - первый, кто уничтожает Ива Лефора. Я сражен! Жак Тардье ласково улыбнулся: - Спасибо, капитан. Кажется, я понял, что значит ваше слово. Думаю, шевалье нечего вас опасаться. Теперь я предпочел бы узнать о ваших планах на будущее. - Я иду к шевалье, - признался искатель приключений. Тардье вздрогнул и закрыл лицо руками: - Как это к шевалье? А ваше слово? - Я, кажется, забыл по легкомыслию вам сказать... - со смиренным видом пояснил Ив. - Дабы наверняка узнать планы Виллера и помешать их осуществлению, я притворился его верным другом, разделяющим его взгляды. В обмен на мою помощь он обещал мне полковничий патент... Тардье торопливо его перебил: слово! Он пользуется расположением короля и выхлопочет вам этот патент, будьте покойны! На вашем месте я согласился бы и пальцем не пошевелил больше, предоставив отцу Фейе выпутываться в одиночку. В конце концов, не вас же отправил с поручением Высший Совет! - Господин начальник уголовной полиции, - заметил Ив. - Вы беретесь судить о том, в чем ничего не смыслите! На что мне звание полковника, если меня будет мучить угрызение совести, - ведь в результате грязного торга я совершу ужаснейшую подлость, которая может стоить гибели процветающей колонии. Нет-нет, я увижусь с шевалье де Виллером и скажу ему правду. Я ему признаюсь, почему не смогу проткнуть его шпагой и как получилось, что я оказался перед ним слабее ребенка. Единственное, на что я могу надеяться, - образумить его. Может быть, мне удастся расшевелить в нем добрые чувства, доказав, на чьей стороне справедливость и все права; возможно, я задену его самую чувствительную струну - честь! Жак Тардье с сомнением покачал головой. Постепенно он начинал осознавать, что стоящий перед ним герой и силач невероятно наивный человек. Судье стало жаль флибустьера, который, точно невинный ребенок, попал в огромный город и теперь беспомощно озирался. Что он будет делать? К чему придет? В Париже одной шпагой не повоюешь. Напротив, все подчиняется законам тончайшей дипломатии, придворной закулисной игре. Судьбы всех без исключения находятся в руках кардинала и его величества. Нет, Ив ничего не добьется. Жак Тардье прочистил горло, погладил бородку, потом поднялся и подошел к флибустьеру: - Я думаю, что, действуя, как вы это себе представляете, вы лишь |
|
|