"Робер Гайяр. Мари Галант (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

под ними, что забавляло многих молодых сеньоров.
Это был настоящий праздник, в особняке Ламбера собрался весь цвет
Парижа, придворная знать, военные. Громкие титулы произносились один за
другим, не задерживаясь у флибустьера в памяти.
Среди прочих присутствовали: Луи Фелипо де Лаврийер, престарелый
государственный секретарь с безбородым, как у церковного служки, лицом; Горе
де Сен-Мартен, председатель Счетной палаты; Гийом де Ботрю, сын Кольбера;
Шарль Бувар, королевский лекарь; Пьер д'Озьер, занимавшийся составлением
родословных, знаток французского гербовника.
Не были забыты и женщины. Госпожа де Латрус протянула флибустьеру руку
для поцелуя, а Мари де Ланд, вдова председателя Латуаньона, во что бы то ни
стало хотела выказать ему то, что чувствовали все, то есть радость оттого,
что появился человек, способный несколькими ударами шпаги очистить Париж от
всякого сброда.
Престарелая дама, чье время уже миновало, удостоила флибустьера
взглядом из-под тяжело опущенных век. Это была Марион Делорм. Поговаривали,
что у нее была бурная жизнь, но она еще любила вкусно поесть и выглядела
гораздо старше своих лет.
Мадемуазель Нинон де Ланкло так ярко нарумянилась, что смахивала на
дикарку; на свою спутницу она поглядывала с презрением. То была пухлая
блондинка, и ее пышная грудь привлекла внимание Лефора. Дама мило ему
улыбнулась, и ее улыбка показалась Иву двусмысленной, а когда он заметил,
что будет сидеть за столом рядом с этой привлекательной толстушкой, то
задохнулся от радости.
Едва все уселись за богато сервированный стол, как Нинон не стала
скрывать от флибустьера своего удовольствия оказаться рядом с ним.
- Я очень взволнована тем, - сказала она, - что нахожусь в обществе
человека, о котором все только и говорят. Весь Париж знает, какой вы великий
стратагем.
- Она хочет сказать "стратег", - шепнул Сен-Нектер на ухо Иву.
Флибустьер лишь усмехнулся и коснулся коленом ноги своей
соблазнительной соседки.
К сожалению, он не успел выразить ей, какое приятное впечатление она на
него производит: Жильбер де Невиль, кузен Николя де Невиля, первого маршала
де Виллера, обратился к нему с такими словами:
- У нас рассказывают, господин капитан, что на островах, откуда вы
прибыли, говорят не на французском языке, а на ужасном жаргоне, придуманном
чернокожими рабами. Это правда?
Невиль, спрятавший шею в огромном гофрированном воротнике, поглядывал
на Лефора с пренебрежением, почти с презрением, вопреки любезному тону. Это
был молодой человек, гордившийся собой и своим родством с маршалом. Игрок и
бабник, он проигрывал бешеные деньги и утверждал, что ни одна женщина не
способна перед ним устоять, а эти создания, приведенные на землю дьяволом
ради того, чтобы мужчины смеялись над Всевышним, достойны такого же
обращения, как норовистые кобылицы, усмирить их можно несколькими ударами
кнута.
Жильбер де Невиль из всех присутствовавших был более всего неприятен
Лефору, который без зазрения совести посадил бы рядом сына маркиза де
Сурдеака, лейтенанта мушкетеров, ничего не видевшего вокруг, игравшего
желваками и даже не соблаговолившего поклониться флибустьеру, и