"Гайто Газданов. Призрак Александра Вольфа" - читать интересную книгу автора

Александре Вольфе, о том, когда и как все это происходило. Это был
беспорядочный и довольно цветистый рассказ, который изредка прерывался
тем, что он пил то за здоровье Вольфа, то за здоровье Марины. Он говорил
много и долго, и, несмотря на то, что это было лишено хронологической
последовательности, я мог составить себе более или менее отчетливое
представление обо всем.
Александр Вольф был моложе этого человека, - его звали Владимир
Петрович Вознесенский, он был духовного происхождения, - на пять или шесть
лет.
Он был из Москвы или, может быть, из других мест, но, во всяком
случае, с севера России. Вознесенский познакомился с ним в конном отряде
товарища Офицерова, левого революционера с уклоном к анархизму. Отряд этот
вел партизанскую войну на юге России. - Против кого? - спросил я. - Вообще
против всяких войск, которые пытались захватить незаконную власть, -
сказал Вознесенский с неожиданной твердостью. Насколько я понял, никакой
определенной политической цели товарищ Офицеров не преследовал. Это был
один из тех авантюристов очень чистого типа, которых знает история каждой
революции и каждой гражданской войны. Численность его отряда то
увеличивалась, то уменьшалась - в зависимости от обстоятельств, большего
или меньшего количества трудностей, времени года и множества других,
нередко случайных, причин. Но основная его группа всегда была одна и та
же, и Александр Вольф был ближайшим сотрудником Офицерова. Он отличался,
по словам Вознесенского, некоторыми, классическими в таких рассказах,
качествами: неизменной храбростью, неутомимостью, способностью очень много
пить и был, конечно, хорошим товарищем. В отряде Офицерова он провел
больше года. За это время им пришлось жить в самых разных условиях: в
крестьянских избах и в помещичьих домах, в поле и в лесу; иногда они
голодали по нескольку дней, иногда непомерно объедались, страдали от
холода зимой йог жары летом, - словом, это было то, что известно по опыту
почти всякому участнику сколько-нибудь длительной войны. Вольф, в
частности, был чрезвычайно аккуратен и чистоплотен - до сих пор не
понимаю, когда он успевал бриться каждый день, - сказал Вознесенский; он
умел играть на рояле, мог пить чистый спирт, очень любил женщин и никогда
не играл в карты. Он знал по-немецки, это выяснилось однажды, когда
Вознесенский и он попали к немецким колонистам и старуха, хозяйка фермы,
не говорившая по-русски, собиралась послать свою дочь на подводе в
ближайший город, за три километра, чтобы сообщить там штабу советской
дивизии, что в деревне находятся два вооруженных партизана. Она сказала
все это дочери по-немецки, в присутствии Вознесенского и Вольфа.
- Что же было дальше?
- Он мне тогда ничего не рассказал, только
девчоночку мы не пустили, связали и отнесли на чердак, потом забрали
провизию и ушли.
По словам Вознесенского, Вольф, уходя, покачал головой и сказал: - Эх,
старуха какая! - Что ж ты ее не пристрелил? - спросил Вознесенский позже,
когда Вольф объяснил ему, в чем дело. - Будь она проклята, - сказал Вольф,
- ей и так жить недолго осталось, ее без нас с тобой Бог приберет.
Вольфу очень везло на войне; из самых опасных положений ему удавалось
уходить совершенно невредимым.
- Он ни разу не был ранен? - спросил я.