"Гайто Газданов. Призрак Александра Вольфа" - читать интересную книгу автора

Он вообще часто употреблял уменьшительные слова, говоря о женщинах:
цыганочка, девочка, блондиночка, черненькая, быстренькая, - так, что со
стороны получалось впечатление, что он все рассказывает о каких-то
подростках.
Он долго описывал мне Марину, которая, по его словам, обладала всеми
решительно достоинствами, что само по себе было довольно редко; но
удивительнее всего мне казалось, что она ездила верхом лучше любого жокея
и без промаха стреляла из ружья.
- Как же вы решили с ней расстаться? - спросил я.
- Это не я решил, милый друг, - сказал он. - Ушла от меня смугляночка,
и недалеко ушла, к соседу. Вот, - он показал мне завернутую книгу, - к
нему и ушла.
- К автору этой книги?
А к кому же другому?
- Можно посмотреть? - сказал я, протягивая руку.
- Пожалуйста.
Я развернул бумагу - и мне сразу бросилось в глаза знакомое сочетание
букв: "I'll Come То-morrow", by Alexander Wolf.
Это было в такой же степени неожиданно, как удивительно. Я молчал
несколько секунд, продолжая смотреть на заглавие. Потом я спросил:
- Вы уверены, что приказчик в магазине не ошибся и не дал вам что-то
другое?
- Помилуйте, - сказал он, - какая же тут может быть ошибка? Я
по-английски не читаю, но уж в этом, будьте уверены, не ошибусь.
- Я знаю эту книгу, но мне недавно сказали, что ее автор англичанин.
Он опять засмеялся.
- Саша Вольф англичанин! Тогда почему, черт возьми, не японец?
- Вы говорите - Саша Вольф?
- Саша Вольф, Александр Андреевич, если хотите. Такой же англичанин,
как мы с вами.
- Вы хорошо его знаете?
- Еще бы не знать!
- Вы давно его видели в последний раз?
- В прошлом году, - сказал он, наливая себе водки. - Ваше здоровье. В
прошлом году, в это же время приблизительно. Как закатились мы тогда на
Монмартр, так там двое суток и оставались. Я уж и не помню, что было и как
я домой попал. Это каждый раз, когда он в Париж попадает. Я, знаете, сам
не прочь выпить и - как бы это сказать? - порезвиться, но уж он слишком. Я
ему говорю - Саша, побойся ты Бога. А он отвечает всегда одинаково -
жизнь, говорит, у нас только одна, и та очень скверная, так какого же
черта? Что вы на это скажете? Приходится соглашаться.
Он был уже совсем пьян, его язык начинал заплетаться.
- Он, значит, живет не в Париже?
- Нет, он все больше в Англии, хотя его повсюду носи г. Я ему говорю:
отчего, дьявол, по-русски не пишешь? Мы бы почитали. Говорит, нет смысла,
по-английски выгоднее, платят лучше.
- А что же было с Мариной?
- Время у вас есть?
- Сколько хотите.
Тогда он начал рассказывать во всех подробностях о Марине, об