"Гайто Газданов. Призрак Александра Вольфа" - читать интересную книгу автора

Ни поздних сожалений...

Был уже первый час ночи, в воздухе стоял холодноватый запах
шампанского, маленькие облачка духов; пахло еще жареным гусем и печеными
яблоками. С улицы доносились заглушенные автомобильные гудки, за
ресторанной витриной, отделенная от нас только стеклом, начиналась зимняя
ночь, с этим блеклым и холодным светом фонарей, отражавшимся на влажной
парижской мостовой. И я видел перед собой, с необъяснимо печальной
отчетливостью, жаркий летний день, растрескавшуюся черно-серую дорогу,
медленно, как во сне, кружившую между маленькими ро-
щами, и неподвижное тело Вольфа, лежащее на горячей земле после этого
смертельного падения.
Вознесенский привез его в маленький бело-зеленый городок - белый от
цвета домов, зеленый от деревьев - над Днепром и устроил его в больницу.
Доктор сказал Вознесенскому, что Вольфу осталось несколько часов жизни. Но
через три недели он вышел из больницы с ввалившимися щеками и густой
щетиной на лице, делавшей его очень не похожим на себя. Вознесенский
пришел за ним вместе с Мариной, которую он встретил на следующий день
после своего приезда в этот город. Она была в белом легком платье;
браслеты звенели на ее смуглых руках. Года два тому назад она покинула
родных и путешествовала с тех пор по южной России, зарабатывая то
гаданьем, то пением. Вознесенский твердо верил, что она жила именно на
такие доходы; судя по тому, как он ее описывал, я думаю, что ей вряд ли
приходилось очень заботиться о своем пропитании. Ей было тогда семнадцать
или восемнадцать лет. Когда Вознесенский говорил о ней, у него даже
менялся голос, и я полагаю, что если бы он не был так пьян, то не
рассказал бы мне о некоторых совершенно непередаваемых и действительно
редких ее качествах, о которых, конечно, могли знать только люди,
неоднократно испытавшие непреодолимую, горячую прелесть ее близости. Он
жил с Мариной в небольшом особняке; через два дома от них поселился Вольф,
который был еще слишком слаб, чтобы начинать прежнее партизанское
существование. В доме Вознесенского был рояль. Вольф пришел в гости к
своему товарищу на следующий день в штатском костюме, выбритый и чистый,
как всегда, они вместе обедали, потом он сел за рояль и стал
аккомпанировать Марине, которая пела свои песни.
Через некоторое время Вознесенский уехал на несколько дней к
Офицерову; и когда он вернулся, то Марины не было. Он пошел к Вольфу - и
она отворила ему дверь. Вольф в этот день отсутствовал. Она посмотрела на
Вознесенского без всякого смущения и с дикарской, непосредственной
простотой сказала ему, что теперь его больше не любит, а любит Сашу. В эту
минуту, как сказал Вознесенский, она была похожа на Кармен.
- Я был человек крепкий, - сказал он, - на моих глазах были убиты мои
товарищи, я сам часто
рисковал жизнью, и все сходило с меня, как с гуся вода. Но в тот день я
пришел домой, лег на кровать и плакал, как мальчишка.
То, что он мне рассказывал потом, было удивительно и наивно. Он
убеждал Марину, что Вольф еще слишком слаб, что она должна была его
пожалеть и оставить в покое.
- А когда он начинает кашлять и хрипеть, так я его отпускаю, -
ответила она с той же простотой, которая была для нее характерна.