"Гайто Газданов. Эвелина и ее друзья" - читать интересную книгу автора

слишком упрощенными; может быть, это объяснялось тем, что он принадлежал к
крайне левой политической партии и ее примитивные концепции оказали на него
известное влияние. Он был убежден, что огромное большинство преступлений
объясняются бедностью и недостатком образования. Мне трудно было бы с ним
спорить, и это не входило в мои намерения. Его познания в истории
преступлений были чрезвычайно обширны. Он сказал:
- Посмотрите: такой-то, такой-то, такой-то. Убийство, ограбление,
сведение счетов, снова убийство. Кто эти люди? Один маляр, другой
кровельщик, третий сутенер, четвертый каменщик или литейщик, пятый батрак.
Если это женщина, то это либо горничная, либо прачка, либо проститутка,
либо, наконец, крестьянка.
Я привел ему другие примеры - аптекарь, врач, сын банкира. Он стал
доказывать, что социальное соотношение бесспорно: девяносто процентов
преступлений совершается людьми "снизу", как он выразился. Он обвинял в этом
среду, воспитание или, вернее, отсутствие воспитания, нищету, условия жизни,
государство. Он пользовался этими же доводами на процессах, где он выступал.
Его речи имели успех у его политических единомышленников и некоторой части
аудитории, но очень редко у судей. Однако если они не разделяли его взглядов
на вину государства или бытовых условий, которые способствуют тому, что
человек становится преступником, то убеждение, что уголовные поступки чаще
всего совершаются людьми "снизу", казалось бесспорным. Другими словами, если
бы одно и то же обвинение было теоретически предъявлено-с одинаковой
степенью недоказанности - рабочему или банковскому служащему, то осужден был
бы, вероятнее всего, рабочий. Против него была статистика - те немые цифры,
которые вдруг оживали и приобретали значение страшной угрозы.
Поэтому я думал, что положение Клемана, если бы в течение следствия не
произошло никакой сенсации, которая изменила бы все, было почти безнадежным.
Я знал, что участь Клемана Андрея не интересовала, - прежде всего потому,
что Клеман избивал своих маленьких детей, что Андрей считал большим
преступлением, чем убийство. - Что изменится в мире, если будет открыта
истина? - сказал он мне во время нашего последнего разговора. - Будет, как
ты говоришь, одной несправедливостью меньше? Но у нас разные понятия о
справедливости. Представь себе человека, который совершил преступление,
оставшееся нераскрытым. Затем через некоторое время его осуждают по
обвинению в другом преступлении, в котором он действительно не виноват. Ты
скажешь, что это судебная ошибка. Хронологически - да, ты прав. Но только
хронологически. В остальном люди, осудившие его, поступили совершенно
правильно, хотя они сами этого не подозревают. Это другой вид
справедливости, и нисколько не менее убедительный. Ты не думаешь?

x x x

Я сохранил в памяти все сколько-нибудь знаменательные даты этого
периода времени. Я помнил, в частности, что двадцать четвертого ноября,
выходя утром из дому, я встретил Эвелину, о которой ничего не знал с того
дня, когда она уехала из моей квартиры. Ее появление было настолько
неожиданным, что я остановился как вкопанный на пороге.
- У тебя такое выражение лица, что можно подумать, что ты увидел
призрак, - сказала она, улыбаясь. - Я к тебе только на одни сутки. Ты
уходишь? Дай мне ключ, я поднимусь сама.