"Гайто Газданов. Эвелина и ее друзья" - читать интересную книгу автора

склонен был рассматривать как короткий этап эволюции, теряющейся во времени,
- после его смерти эта частица перейдет в другое существо, после смерти
этого существа в следующее и через три тысячи лет она вернется к нему,
Котику, и круг будет замкнут. Затем начнется новая эволюция. Никакие
материальные соображения не имеют значения. Наша физическая оболочка - это
только телесные границы заключенного в нас бессмертного духа. Забота о них
недостойна человека.
- Ну да, - сказал я, - этот утомительный бред можно продолжать до
бесконечности. Согласись, однако, что это очень странное соединение -
метампсихоз и ночное кабаре. И почему у тебя нет ни квартиры, ни денег?
Она начала говорить о пифагорейцах и о Платоне, потом сказала, что в
жизни Котика метампсихоз занимает такое место, что у него не остается
времени думать о материальной стороне жизни. Поэтому она, Эвелина, должна
взять эту заботу на себя, - отсюда идея кабаре. Все это было так нелепо и
так по-детски глупо, что я не понимал, как Эвелина, с ее умом и жизненным
опытом, могла находить это приемлемым. Я сказал ей об этом.
- Но ты пойми, - сказала она, - я живу теперь в другом мире.
- Все это так на тебя не похоже. В другом мире... А в каком мире ты
собираешься открывать кабаре?
- Об этом сейчас будет речь, - сказала она. - Я иду звонить Мервилю.
Алло! Да, это я. Я звоню из квартиры нашего друга, - она назвала меня. - Я
хотела с тобой поговорить о деле. Ночное кабаре. Да, все буду вести я. Да.
Как нет денег? Этого не может быть. Это очень просто, ты отложишь свой
отъезд на один день.
Я понимал, что Мервиль пытался защищаться, но я слишком хорошо знал
Эвелину и знал, что исход предрешен заранее. Мне хотелось ему помочь, но я
не видел, как это можно сделать.
- Завтра, - говорила Эвелина. - Мы обсудим это подробно. Я еще не знаю.
Не так много, в конце концов. Хорошо, значит, до завтра. Часов в десять
утра.
Посмотрев внимательно на ее лицо, я сказал:
- Ты полна энергии, как всегда, но вид у тебя очень усталый. Как твое
здоровье?
- Об этом я забыла тебе сказать. Мне надо делать операцию, и на это
тоже у меня нет денег.
- Ты знаешь, - сказал я, - что тут тебе ни о чем беспокоиться не надо.
Позвони по телефону, поезжай в клинику и не думай ни о чем. Но какая
операция?
- Глупейшая, - сказала она, - аппендицит. Но до того я, во всяком
случае, должна повидать Мервиля. А сейчас я хочу отдохнуть.
Она легла в кровать - и через пять минут уже спала глубоким сном. Я
вышел из дому и поехал к Мервилю, с которым у меня был долгий разговор. Я
советовал ему сослаться на срочные платежи и сказать Эвелине, чтобы она
отправила своему отцу телеграмму, составленную в самых патетических
выражениях.
- Почему она вдруг решила открывать кабаре? - спросил Мервиль.
- Это из - за метампсихоза. Не смотри на меня так, спешу тебе сказать,
что с ума я не сошел.
И я подробно рассказал ему о том, что мне говорила Эвелина.
- Нет, всему есть все-таки границы, - сказал Мервиль. - Этому надо