"Гайто Газданов. Панихида" - читать интересную книгу автора

территории, в жизни этих людей произошли необыкновенные изменения. Им была
дана внезапная и чудесная возможность разбогатеть - без особенных усилий и,
в сущности, почти не работая. Немецкая армия и учреждения, связанные с ней,
покупали оптом, не торгуясь, все товары, которые им предлагались: сапоги и
зубные щетки, мыло и гвозди, золото и уголь, одежду и топоры, провода и
машины, цемент и шелк - все. Эти люди стали посредниками между немецкими
покупателями и французскими коммерсантами, продававшими свои товары. И как в
арабской сказке, вчерашние безработные разбогатели.
Они жили теперь в теплых квартирах, из которых уехали их бывшие
хозяева, оставив картины непонятного содержания, хорошие ковры и удобные
кресла. Они носили на руке золотые часы с золотыми браслетами, на их пальцах
были кольца с настоящими драгоценными камнями. У каждого из них в прошлом
была сложная жизнь - города, дороги и улицы в различных странах, огромные
расстояния, которые они прошли пешком, - и вот теперь они дошли до того, о
чем никогда не могли мечтать.
Я познакомился сначала с одним из них, Григорием Тимофеевичем,
худощавым немолодым человеком с глубоко сидящими глазами и острым
подбородком. Я встретил его у моего друга, бывшего певца, выступавшего в
свое время в кабаре и кафе. Но в те времена, когда я его знал, все это
отошло в прошлое. Он был тяжело болен чахоткой и редко вставал с кровати. Но
каждый раз, когда я приходил к нему, он снимал худыми руками со стены
огромную гитару, звучавшую, как рояль, и пел своим глубоким голосом, на
котором удивительным образом совершенно не отразилась его болезнь,
всевозможные романсы и песни - и меня поражало богатство его репертуара.
Григорий Тимофеевич знал его с детства, оба они были родом из какого-то
маленького города под Орлом. Григория Тимофеевича никто, кроме меня, никогда
не называл по имени и отчеству, и был он всегда Гриша ; или Гришка. Певца,
наоборот, никто не называл по имени, все звали Василием Ивановичем.
- Вот, Василий Иванович, купил я, значит, картину, - говорил как-то
Гриша. - Я тебе, между прочим, жареную курицу принес.
- Спасибо, - сказал Василий Иванович. - Какую же ты картину купил,
Гриша?
- Картина, Василий Иванович, не простая. Деньги за нее такие заплатил -
вспомнить страшно. Но сюжет уж очень роскошный.
- Что же там нарисовано?
- Изображен там, Василий Иванович, огромный орел, и куда-то он летит, а
у него на спине, понимаешь, такой молодой юноша, которого он вроде как
уносит. Не совсем понятно, правда, но орел, я тебе скажу, лучше не бывает.
Много раз я эту картину рассматривал - и каждый раз одно и то же:
замечательная картина, ничего не скажешь.
- А какого художника?
- Этого я не знаю, - сказал Гриша. - Какой-то очень знаменитый. Мне
продавец фамилию сказал, я забыл. Только помню, он сказал, что по сравнению
с ним Репин, говорит, это просто бревно. И название картины сказал, но я,
знаешь, его как-то даже не слушал, до того у меня дыхание захватило.
Я видел потом эту картину в квартире Гриши: это была копия
рубенсовского "Похищения Ганимеда".
Картины, впрочем, покупали все или почти все клиенты этого кафе, так
же, как они покупали золотые вещи или монеты. У этих людей, у которых
никогда ничего не было, вдруг пробудилось какое-то порывистое и