"Гайто Газданов. Железный лорд" - читать интересную книгу автора

бежал, неутомимый- Лорд - они проехали несколько сот верст;. спали на свежем
сене; и Василий Николаевич писал, что, прожив долгую жизни, он все же не
знал ничего похожего, ничего даже отдаленно напоминающего то непередаваемое
чувство, которое знают немногие; всей силой любящие женщину и понимающие;
что значит спать.с любимой. женщиной в лесу или на- окраине деревни летней
глубокой ночью и вблизи темно сверкающих вод громадной реки. "Железный Лорд
был рядом с нами". "Этого нельзя передать, и это, наверное бывает раз в
жизни" - в тот счастливый период, когда, как думал Василий Николаевич,
каждый мускул человеческого тела легко подчиняется всякому движению, когда
все гибко, сильно и молодо и когда женщине двадцать лет, "когда ты знаешь;
что желудок, легкие и сердце существуют только в анатомических атласах, - но
ты их не чувствуешь никогда". Несмотря на некоторые чисто стилистические
недостатки описаний Василия Николаевича, я сразу почувствовал ту громадную
свежую силу; которой была полна его тогдашняя; такая счастливая жизнь:
Сибирские реки, сибирские просторы это было то, что еще так любил мой отец,
и я знал их по его рассказам и по рассказам матери и. няни, так что; читая
описание этого периода. жизни Василия Николаевича; я точно путешествовал. с
ним по родной стране, где мне были известны все могучие, возможные только
в.Сибири, повороты реки, легкий и точно небрежный; но неувядающий запах,
смесь травы, цветов и земли; и мерный бег коня, и лай Железного Лорда,
пригнувшегося к. земле для следующего прыжка вслед за быстро мелькающими
ногами лошади, и смеющиеся, необычайно большие глаза Елены Власьевны, и
холодное густое молоко- с черным хлебом, густо. посыпанным солью.

Потом шло описание петербургской жизни, ресторанов, кабаре; где они
бывали, затем переезд в губернский город Средней России, работа в суде и
беременность Елены Власьевны, описанная до мельчайших подробностей и с
такими соображениями, которые не стыдно написать может.быть только человеку,
который знает, что это прочтут только через десять лет после его смерти; -
соображениями о том,. когда именно и как, при каких обстоятельствах, могло
произойти зачатие и когда Леля впервые почувствовала, что у нее будет
ребенок. Все это было изложено в выражениях, которые представляли странную
смесь вульгарности и нежности, - но нежность была так сильна и очевидна, что
потом слова, вначале- резавшие глаз, уже не казались оскорбительными.

Я прервал чтение на этом месте, на этик описаниях беременности, и снова
задумался о том, что должно было произойти, чтобы сразу уничтожить все это и
привести к "катастрофам и страданиям" и, наконец, к пустынной и холодной
насыпи и сине-белым рельсам однажды ноябрьской ночью, двадцать лет спустя в
год смерти Железного Лорда.

Это была поездка Василия Николаевича в Петербург. Его дочери было тогда
уже два месяца; Василий Николаевич попрощался с женой и уехал на три недели.
На второй день вечером, в театре, он познакомился с актрисой, игравшей.
главную роль в пьесе "Мечта любви", название которой всю жизнь потом
казалось Василию Николаевичу жесточайшей- и непоправимой иронией по
отношению к его собственной судьбе. Она не была ни красива, ни грациозна; ни
умна, она была только "прелестна и неотразима". "Так печально и глупо, -
писал Василий Николаевич, - звучат теперь научные термины о полигамии и
сексуальных аффектах, - на кой черт мне все эти объяснения и прочая ерунда;