"Фридрих Гегель. Эстетика т.2" - читать интересную книгу автора

изображение можно истолковать в смысле победы духа над природой, на это
указывает и имя Митры, означающее "посредник",- в особенности это характерно
для позднейшей эпохи, когда возвышение над природой уже стало ^потребностью
народов.

Однако такого рода символы, как мы уже сказали, появляются в воззрениях
древних парсов лишь мимоходом и не представляют собой основного принципа,
проходящего через весь способ понимания.

В еще меньшей мере носит символический характер предписанный
Зеид-Авестой культ. Здесь, например, мы не находим символических танцев,
прославляющих или подражающих запутанному течению светил, не находим мы
здесь и других деятельностей, которые считались бы лишь символическим
образом всеобщих .представлений. Все те действия, которые вменяются парсу в
религиозную обязанность, направлены на действительное распространение
чистоты как во внутренней жизни человека, так и во внешней природе и
представляются целесообразным свершением общей цели, осуществлением
господства Ормузда во всех людях и предметах природы; эти действия,
следовательно, не только намекают на эту цель, но она полностью
осуществляется в них.

3. НЕХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ХАРАКТЕР РЕЛИГИИ ЗОРОАСТРА, ЕЕ СПОСОБА ПОСТИЖЕНИЯ И
ИЗОБРАЖЕНИЯ

Точно так же как все это 'воззрение не является символическим по своему
типу, так в нем отсутствует и собственно художественный характер. Правда,
этот способ представления можно, в общем, называть поэтическим, ибо как
отдельные предметы природы, так и отдельные человеческие умонастроения,
состояния, действия и поступки берутся не в их непосредственном и вследствие
этого случайном и прозаическом виде, лишенном какого-либо смысла, а
созерцаются согласно их существенной природе, в

41

свете абсолютного как света. И наоборот: всеобщая сущность конкретной
действительности природы и человека понимается не в смысле их всеобщности,
лишенной существования и образа - это всеобщее и то единичное, о котором
только что шла речь, здесь представляются и высказываются как нечто
непосредственное единое. Такое воззрение мы имеем право считать прекрасным,
широким и великим, а по сравнению с нелепыми и бессмысленными образами
идолов свет, как нечто чистое внутри себя я всеобщее, несомненно
соответствует добру и истине.

Однако поэзия в этом воззрении всецело останавливается на общих
представлениях и не доходит до искусства и художественных произведений. Ибо
здесь ни благое и божественное не определено в самом себе, ни образ и форма
этого содержания не порождаются из духа, а, как мы уже видели, само
наличное - солнце, звезды, реальные растения, животные, люди, существующий
огонь - схватывается этим воззрением как уже в своей непосредственности
соразмерный облик абсолютного. Чувственное изображение не воплощается, не