"Фридрих Гегель. Эстетика т.4" - читать интересную книгу автора

образованная часть с излишней педантичностью цепляется за самый материал как
предмет веры, а в более образованной части, даже при самом прекрасном
изложении со стороны поэта, во-первых, уже сами имена вызывают представление
о чем-то старомодном, готическом, а во-вторых, они пробуждают неприятное
чувство ввиду того принуждения, с которым они с детства навязывались разуму,
и это чувство противодействует наслаждению красотой, порождаемому свободной
игрой всех душевных сил. Если в некоторых головах фантазия и освободилась от
своих уз и стремится теперь только к великому и прекрасному, то в целом все
же можно видеть по их идеалам и по восприимчивости к ним, что выкроены они
но мерке катехизиса.

20

Когда начал распространяться вкус к древней литературе и тем самым вкус
к изящным искусствам, более образованная часть нации восприняла в своей
фантазии мифологию греков. Восприимчивость ее к таким представлениям
доказывает достаточную их самостоятельность и независимость от рассудка,
который в противном случае не 'преминул бы 'помешать свободному наслаждению
ими. Другие пытались возвратить немцам своеобразный мир их фантазии,
выросший на их почве и земле; они взывали: разве Ахея - отечество туисков?
Но такая фантазия перестала быть фантазией современного немца; попытки
возродить исчезнувшую фантазию нации с самого начала были заведомо напрасны
и в целом еще меньше могли рассчитывать на успех, чем попытка Юлиана придать
мифологии своих предков прежнюю мощь и всеобщность в глазах его
современников, попытка, которая с большей вероятностью могла рассчитывать на
успех, поскольку в душах жило еще многое от прежней мифологии, а в
распоряжении императора было много средств, обеспечивавших преимущества для
его мифологии. У старонемецкой же фантазии в наш век нет ничего такого, к
чему она могла бы пристать, в кругу наших представлений, мнений, верований
она так оторвана от всего, так же чужда нам, как Оссианова или индийская
мифология, и восклицание поэта, обращенное к его народу, относительно
греческой мифологии можно с тем же правом обратить к нему и его народу, имея
в виду иудейскую мифологию, - можно спросить: Иудея

ли - родина туисков?

Как бы фантазия наша любила свободу, неотъемлемым условием

твердости религиозной фантазии народа является связь ее системы не
столько с определенной эпохой, сколько со знакомыми местами. Если место
известно, то для народа это обычно еще одно доказательство или даже наиболее
очевидное доказательство того, что рассказываемая в связи с этим история
истинна. Отсюда живая близость греческой мифологии к душам греков; отсюда
твердая вера католиков в своих святых и чудотворцев; католикам ближе и
важнее чудеса, совершенные в их стране, нежели гораздо более великие чудеса,
совершенные в других землях или даже самим Христом. В каждой стране есть
свой святой-покровитель, творивший преимущественно здесь свои чудеса и
потому особо почитаемый. Кроме того, народ верит в то, что он более других
отмечен особым вниманием такого покровительствующего ему бога, и это
преимущество перед другими народами умножает его приверженность к своему